Пересчитываешь, поровну ли посыпок на каждом кексе.
Хочешь отомстить чужому ребенку, который сломал любимую машинку твоего сына и заставил его плакать.
У тебя хватает времени только на то, чтобы побрить одну ногу.
Ты хотя бы раз в день говоришь: «Я так больше не могу». Но ты не променяла бы эту жизнь ни на что на свете.
Ты прячешься в туалете, чтобы побыть в одиночестве.
Твоего ребенка тошнит, и ты успеваешь все поймать на лету.
Чужого ребенка тошнит на празднике, но это не портит тебе аппетит.
Ты хочешь, чтобы краски для рисования пальцами были запрещены законом.
Ты научилась складывать большое количество блинчиков и яиц на тарелку так, чтобы никто к ним не прикоснулся.
Твой ребенок настаивает, чтобы ты почитала ему вслух «Как-то раз на горшке» на центральном вокзале Нью-Йорка, и ты соглашаешься.
Ты придерживаешься высоких моральных принципов в отношении игрушечного оружия; твой ребенок выгрызает себе пистолетик из хлеба.
Ты надеешься, что кетчуп – это овощ, потому что других овощей твой ребенок не ест.
Ты вышла на новый уровень материнства. Все тревожные признаки налицо
Ты убеждаешь ребенка, что «Детский мир» – это музей, а не магазин игрушек.
Тебе плохо от одной мысли о том, что твой сын однажды заведет себе подружку.
Еще хуже становится от мысли о его жене.
Ты нарезаешь мужу бутерброды причудливых форм.
Ты проматываешь сцену, где охотник убивает маму Бемби.
Ты записываешься в три океанариума, потому что твой сын любит акул.
Ты сходишь с ума, когда ребенок целый месяц не хочет, чтобы ты оставляла его в школе, а потом сходишь с ума от того, что он прогуливает ее без зазрения совести.
Ты не можешь избавиться от детских вещичек – ведь это почти приговор.
Ты слышишь, как говоришь словами своей матери: «Надень что-нибудь похуже».
Ты больше не критикуешь маму за то, как она тебя растила. Ты больше не спишь.
Ты оттираешь лицо ребенка собственной слюной.
Ты читаешь, что средний пятилетний ребенок задает 437 вопросов в день, и гордишься тем, что твой ребенок «выше среднего».
Ты нанимаешь няню, потому что вы сто лет никуда не ходили с мужем, а потом весь вечер проверяешь, как дела у детей.
Ты хотя бы раз в день говоришь: «Я так больше не могу».
Но ты не променяла бы эту жизнь ни на что на свете.
