Когда в 1990 году моя пятилетняя карьера бейсболиста в составе команды Сент-Луис Кардиналс подходила к концу, я молил о шансе играть ближе к Нью-Йорку. Моей матери Грейс поставили диагноз – рак груди. Она жила в Лонг-Айленде, и мне хотелось проводить с ней больше времени. Мое желание исполнилось, когда я подписал контракт на сезон 1991 года с командой «Филадельфия Филлис». Клуб находился всего в трех часах езды от ее дома.
На протяжении бейсбольного сезона 1991 года состояние мамы все ухудшалось. Опухоль разрасталась, и я понимал, что ей осталось не так много времени. Мы с невестой поженились раньше запланированной даты, чтобы мама могла увидеть нашу свадьбу.
Я чувствовал, как стучит мое сердце. Казалось, оно вырвется наружу через футболку. Вот это чувство!
В свою очередь моя игра тоже ухудшилась. После матча Всех звезд мне урезали время, и только в нескольких играх мои результаты были впечатляющими. В течение следующих шести недель я восемнадцать раз подряд промахнулся. Это был серьезный спад в игре, и на меня обрушился поток эмоций: от жалости к себе до чувства одиночества.
Плохой период закончился 1 сентября в игре против «Атланта Брэйвз».
Матч состоялся в Филадельфии, в прекрасный воскресный день, и я выступил в роли первого заменяющего в конце десятки. С равным счетом 4 – 4 я отбивал битой мячи одного из сильнейших питчеров лиги, Марка Уолерса. Я хотел сделать все возможное, чтобы добраться до места старта, таким образом одержав победу в игре.
