— Ты меня извини, — совсем тихо попросил Шамогонов. — Ну, насчет невесты…
— Это он оговорился по своей всегдашней привычке, — насмешливо пробасил Антонов. — Мы-то знали, что ты — Анка.
Я все еще не могла поднять головы, только сказала:
— А пойму, что в тягость вам, сама уйду!
Они ничего не ответили мне, молча курили.
— Хорошо порыбалил вчера, Степан Терентьевич? — спросил потом Шамогонов; а я, как сквозь сон, сообразила, что вчера ведь воскресенье было.
— Две щуки, остальные — окуни, — отвечал Белов, а я вспомнила, что и отец очень любит ловить рыбу, да вот редко это у него получается: и на заводе работы много, и на каждый выходной у него или общественных, или домашних дел хватает.
— Мы вчера с моей старухой весь лес облазили, грибов набрали-и! — удовлетворенно протянул Патронов. — Молодые наши отпуск ей на выходной дали, сами с внучонком нянькались.
— У тебя как мать-то, Алексей? — спросил Белов Антонова.
— Ходит помаленьку, — отвечал Леша, и в голосе его мне почудилась ласковая, добрая усмешка.
— Вот, Анка, какой у нас Лешенька дурачок, — бодро заговорил со мной Шамогонов. — Уж двадцать восемь богатырю, а он все не женится, хоть у матери два инфаркта уже было.
— А какая из него нянька, Анка? — спросил Патронов.
— Обжегся он по молодости лет вот вроде тебя, — сказал Белов.
— Вы с меня пример берите! — уже весело и громко говорил Шамогонов.
— Ему, Анка, жениться — что в баню сходить, — пробасил Алексей.
И тогда уж я справилась с собой, подняла голову. Сначала увидела его глаза и лицо, улыбавшееся мне, а потом и серо-голубую воду за его спиной, и небо над головой, и солнце, запутавшееся в Лешиных русых пышных волосах. И сразу же снова стала слышать грохотанье верфи, сигналы кранов, гудки буксиров… Поглядела на Белова. Он спокойно улыбался мне, и в глазах его, глубоко запавших под выпуклым лбом, было такое же доброе понимание, как и у моего отца. И я упрямо сказала:
— И все-таки, Степан Терентьевич, хорошо тут!
— А? — сказал он, посмотрев на всех, и они вдруг начали хохотать, глядя на меня.
Я сначала крепилась, а после тоже засмеялась вслед за ними.
Они докурили, бросили окурки в ведро, поднялись с ящика, подошли к огромному редуктору лебедки, стоявшему на брусьях. Все надели рукавицы, и я тоже.
Подняла голову, поискала глазами грузовые детали.
— Правильно, — понял меня Белов, — вот они.
А Леша с Шамогоновым, будто получив наконец-то команду от Белова, тотчас нагнулись, стали устанавливать над редуктором тали. Патронов поднял с палубы трос, по-прежнему точно тая насмешку, и спросил:
