Бродя среди стеллажей, я наткнулся на полку с русской литературой – по-русски! Трясущимися, как у торчка при виде дозы, руками я перебирал потрепанные и почти новые корешки. «Преступление и наказание». Да, очень актуально. «Анна Каренина». Хм, что-то не то. «Мертвые души». Пожалуй. Но причем тут помещики? «Собачье сердце». Угу. Собака превращается в человека? Прикольно. «Обрыв». Чо за фигня? «Поздняя любовь». Пфф... Короче, следующие много часов я провел в обществе Достоевского и сборника сказок Пушкина. Вспомнил, что надо бы чего-то сожрать, когда уже стемнело. Засунул недочитанный роман под куртку и спокойно прошел через запищавшие воротца. Завтра приду сюда снова. Обязательно!
Польшу мы проскочили проездом. Мы – это Ян, Ева, я и Ася. По документам – одна большая счастливая семья. Может, я и хотел, чтобы девочка с кудряшками всегда была рядом, но даже в самой дикой фантазии не мог представить, что она станет моей сестрой. Тем более, таким образом.
Насчет Евы у меня до сих пор оставались сомнения. Ася сразу опознала в полной блондинке с ухоженным, располагающим к себе лицом ту саму женщину, что предложила оплатить ее билет. Но вот связывали сивую литовку с Яном узы брака или чисто деловые отношения – не исключавшие, впрочем, эпизодический трах – сказать не могу.
Тогда, сидя на заднем сиденье свежевымытого ауди, я пребывал в конкретном ахуе от своих новых «родителей». Опыт, сопровождавший мое первое знакомство с «папочкой», настораживал и заставлял опасаться самого худшего. С другой стороны, слева от меня сидела Ася, хоть и совершенно не стремившаяся к общению, а рядом с Яном – вполне себе адекватная «мамаша», так чего тут было бояться? Про долг мне пока никто не напоминал, хотя он со времени сделки явно только возрос, учитывая количество уничтоженных мною консервов. Более того, перед поездкой нам разрешили вымыться и постираться, так что впервые за много дней я наслаждался чистотой белья, собственного тела и ароматом Асиных пушистых волос, иногда касавшихся моего плеча.
После заточения в четырех стенах с заклеенным окном я жадно вбирал в себя проносящиеся мимо пейзажи. Мир снова расширился и будто спешил продемонстрировать, что в нем есть не только ободранные обои и пролежанные до дыр матрасы, но и качающие заснеженными еловыми лапами леса, и переходящие в безмятежное небо равнины и мягкие сумерки, в которых уютно мерцают огоньки почти сказочных деревень. Все вокруг казалось таким добрым и настоящим, что трудно было верить в возможность чего-то несправедливого и плохого. Худшее, конечно, осталось позади. А впереди...
