— Господин рейхсминистр, у нас явно недостаточно информации. И без уточнения…
— Это не план серьезной операции великой Германии! — воскликнул Риббентроп. — И потом, я не понял, где наши источники у Канариса, Шелленберга? Что они докладывают?
— По существу дела, ничего…
— По общим дипломатическим каналам?
— Тоже. Тем более, вы же приказали не проявлять излишнюю активность.
— Что сообщает Оскар (нелегальный резидент немецкого дипломатического ведомства в России)?
— Ничего…
— Невероятно! Такой опытный разведчик! Все равно, этого не должно быть! — нервно перебил хозяин кабинета. — Слышите, Шульц!? Всех напрячь и озадачить!
— Господин рейхсминистр, в этом случае возможна утечка…
— Она все равно будет.
— Слушаюсь, всех напрячь.
— Опять же, вы, Шульц, не предусматриваете захвата ни одного эшелона с золотом?
— Это нереально.
— Я вам говорю — реально, и если не целого эшелона, то хотя бы его части, нескольких вагонов. Или вы, полковник, хотите на фронт?
Шульц молчал.
Внезапно Риббентроп взорвался:
— Задействуйте всю нашу агентурную сеть, пусть звездный Оскар покрутится!
Шульц согласно закивал.
Риббентроп зловеще улыбнулся.
— Даю вам, Шульц, еще 72 часа на доработку плана операции. Пока свободны…
* * *
На своей машине Истомин подбросил Сергеева к конторе Госбанка. Проезжая по Москве, Ермолай отметил обилие черного, маскировочного цвета: на окнах домов, на дверях и даже на крышах.
«Война несет свои зловещие цвета», — грустно подумал он.
Прощаясь, пожав руку, майор бросил:
— Телефон мой знаешь, звони, — и быстро умчался.
Банковский охранник не пропустил Ермолая в здание. И это естественно, поскольку пропуска у него не было. По внутреннему телефону он позвонил в приемную председателя и представился.
— Подождите 5 минут, — изрек строгий женский голос.
Ермолай положил трубку и стал рассматривать висевший на стене стенд с портретами банковских передовиков. Их оказалось примерно 30 человек, мужчин и женщин, людей в возрасте и совсем молодых…
— Сергеев! — подал вскоре голос охранник.
— Я.
— Давай проходи и прямо следуй в приемную к председателю на второй этаж.
Через минуту Ермолай стоял перед строгой пожилой женщиной.
— Вот ты какой, герой Сергеев, — улыбнувшись, изрекла секретарь.
— Ну, какой же я герой, простой служащий.
— К тому же и скромный, молодец. Проходи в кабинет к Николаю Александровичу.
— Спасибо.
Войдя в просторный кабинет, Ермолай вымолвил:
— Здравия желаю, Николай Александрович. Я Сергеев.
Булганин в это время сидел за рабочим столом и что-то писал. Он быстро поднялся, бросил:
