Медсестра сидит за столом в регистратуре и заполняет медицинскую карту.
Крупно снята надпись — «История болезни».
Братья Никулины и девочка сидят на мраморном, местами обколотом парапете фонтана у нас во дворе.
Братья Никулины учат девочку кататься на велосипеде. Процесс, при котором надо набраться терпения и научиться ждать.
Ожидание также является и неотъемлемой частью фотографического процесса. Например, уже после того как отснята пленка, проходит достаточно много времени до появления самого фотоснимка, ведь речь в данном случае идет о проявке и печати, процессах, устанавливающих свой особый ритм, к которому необходимо привыкнуть, с которым надо смириться, переведя часы на несколько делений назад.
Я залез на кровать и перевел стрелки часов марки «Янтарь» на несколько делений вперед.
На несколько лет вперед.
И это уже спустя годы, когда я буду разбирать старые фотографии, в одной из стопок я обнаружу портрет девочки семи лет. Она будет испуганно смотреть в объектив фотоаппарата, а губы ее при этом будут плотно сжаты.
Впрочем, эта напряженная пауза продлится недолго, потому что, как только я нажму на спуск камеры, во двор вбегут две раскрасневшиеся от вина женщины и девочку куда-то уведут. Все произойдет так быстро, что ни я, ни братья Никулины так и не поймут, а была ли она на самом деле.
Здесь я лукавлю — конечно, она была, потому что сохранилось ее фотографическое изображение.
Из аэропорта Беслан до Цхинвала дорога заняла пять часов.
Везти через перевал подрядился неразговорчивый дагестанец по имени Магомет на старой, насквозь пропахшей дешевым куревом и масляным прогаром «Волге».
Почти всю дорогу до Рокского тоннеля в машине звучало радио, но ничего, кроме треска в эфире, каких-то надрывных голосов и невыносимо тягучей, монотонной музыки, я разобрать не мог. Начинала нестерпимо болеть голова. Когда же наконец въехали в тоннель, то все внезапно стихло.
Салон машины тут же наполнился пронизывающей подвальной сыростью, а мерцающий свет фар принялся, как мне показалось, из последних сил разгребать горчичного оттенка туман, что надвигался на мятый капот «Волги», принимая обличия каких-то неведомых подземных обитателей.
Обитатели, сидящие на деревянных лавках, сколоченных из свежеструганых досок, и делающие: «тррруу-тррруу», чем полностью уподобливаются цикадам, которые спрятались у них в волосах, и составляют род.
Род Алагата.
Род Бората.
Род Ахсартагката.
Их лиц не разобрать, потому что они затерты песком, изъедены солью, увиты диким виноградом, проросли шипами терна и плющом.
