Следующим пунктом, вызвавшим решительный протест Кляйна, была обязательная казнь любого, кто захочет сопротивляться. Карлос говорил, что если кто-нибудь захочет оказать сопротивление, то будет казнен; попытка бегства — казнен; истерика и паника — казнен; если член группы откажется выполнить любой его приказ или проигнорирует утвержденные ранее инструкции — он будет казнен. Карлос знал, что успех операции зависит только от того, как будет вести себя группа в стрессовой ситуации. Ему был нужен слаженный, не дающий сбоя механизм. Кляйн начал протестовать, аргументируя тем, что если кто и захочет сбежать, то убивать его не имеет никакого смысла. Карлос взглянул на него исподлобья и твердо сказал, что Кляйн может покинуть группу, если ему так захочется. В воздухе повисла тишина:
— Ты хочешь, чтобы какая-то чертова секретарша своей паникой поставила под угрозу срыва нашу операцию? — взорвался Карлос. — Ты в своем уме, Кляйн?
Тем не менее Кляйн продолжил атаковать его вопросами. Неизвестно, что бы произошло, если бы не Уилфрид Безе, который старался максимально смягчить жесткие формулировки спорщиков, выступая в роли переводчика с немецкого. Скорее всего, Кляйн остался в его группе только по причине того, что у Карлоса не было времени подготовить к операции еще одного дополнительного человека на замену. К тому же нельзя было сказать, что все шло так гладко: Крехер-Тидеман еще не приехала в Вену, а оружие, обещанное Карлосу, так и не поступило. Больше того, на этот момент никакой обещанной информации от своего человека в ОПЕК он не получил. И тут еще этот упертый и вздорный Ганс-Йохим Кляйн! Поскольку ждать Карлос уже не мог, он обратился к Безе, чтобы тот убедил «Революционные ячейки» выдать оружие на операцию; аналогичную просьбу, по словам Кляйна, Карлос адресовал и тому таинственному агенту в ОПЕК.
Пока же ситуация зависла в воздухе. Он съехал из фешенебельного отеля «Хилтон» в потрепанную съемную квартиру вместе с другими членами группы. А 19 декабря в полночь рядом с Венской оперой им был передан груз, доставленный на машине посла и на еще одной посольской машине. Наконец вышла на связь и потерявшаяся немка: Нада (Габриэле Крехер-Тидеман), международная активистка «Движения 2-го июня», прибыла с письмом Абу Хани, в котором был приказ все прекратить в связи с опасением, что операция будет провалена из-за ливийцев.
Информация же, переданная в Вену Хассуной Шауишем, была неполной и неточной, за исключением новости о том, что конференция продлится до воскресенья 21 декабря, дня зимнего солнцестояния.
