Брак с Фадеевым-младшим был для Гурченко недолгим. После него она вышла замуж за Иосифа Кобзона и прожила с ним три года. В самом конце 60-х и этот "звездный" брак распался. Почему? Сама актриса говорит на этот счет более чем откровенно: "Если спускаешься к машине, которую тебе подарил муж, и видишь там уличную проститутку - разве может идти речь о ревности? Это просто грязь. В браке с Кобзоном ничего хорошего не было. Он умел сделать мне больно. Начинал подтрунивать: "Что это все снимаются, а тебя никто не зовет?" После этого брака я осталась в полном недоумении, и мне открылись такие человеческие пропасти, с которыми я до того не сталкивалась и больше никому не позволю это с собой проделать!"
В "Современнике" Гурченко проработала до 1966 года и как актриса так и не нашла себя в нем. По ее же словам: "Нет, не нужна я этому театру. Что-то во мне их раздражает. Я не прижилась, хотя ни разу не слышала в свой адрес - бесталанна...
В театре я прошла прекрасную школу жизни. Научилась терпеть и не чувствовать себя обиженной. В театре я поняла, что я далеко не чудо. А главное, утроила желание трудиться, трудиться до изнеможения. После такой школы жизни уже никогда не потеряешь реального представления о себе. И уж точно никогда не заболеешь "звездизмом". И больше тебе ничего не страшно...
Отмечу, что в конце 60-х Гурченко сделала еще одну попытку связать свою судьбу с театром. На этот раз она попробовала устроиться в Театр сатиры. Однако на прослушивании она почему-то "не показалась" членам жюри, и в театр ее не взяли.
В 1966 году на экраны страны вышел фильм "Рабочий поселок", в котором Гурченко сыграла одну из лучших своих драматических ролей - "Марию. Ее партнером по фильму вновь был Олег Борисов. Однако после этого успеха актриса на долгих четыре года выпала из активной киношной жизни. Но сидеть сложа руки она не умела. На какое-то время ее спасением стала эстрада: она пела, читала стихи, исполняла отрывки из различных спектаклей. Однако и эта работа не смогла уберечь актрису от приступов тяжелой депрессии. Как она сама признается, бывали в ее жизни и такие черные периоды: "Август 1969 года. Это конец всяким возможным силам воли, терпениям и надеждам. Вот уже почти месяц я не выходила на улицу. И только из угла в угол по комнате туда и обратно. Когда только выхожу из своей комнаты, родители бросаются в кухню. И я понимаю, что это мое хождение ими прослушивается. От этого становится совсем тошно. Я перестаю ходить. Начинаю смотреть в окно... Я никогда ни к кому не обращалась за помощью, только к родителям. Но сейчас, первый раз в жизни, от их немых, беспомощных, сочувственных взглядов хочется бежать на край света...
