– Если… если ты хочешь, то можешь спать сегодня наверху, – неожиданно сказал он. Девушка испуганно посмотрела на него и медленно кивнула. В тот день он признался, как его зовут. Вторая тысяча дней была уже на исходе.
6
– Обними меня, пожалуйста, – тихо и неуверенно произнес Вольфганг Приклопиль, когда они оказались в маленькой спальне на втором этаже дома в Штрасхофе.
Впоследствии Наташа сотни раз повторит эту историю. Сотни раз она будет доказывать, что никогда Вольфганг Приклопиль не посягал на ее невинность и, уж конечно, не насиловал ее. Ей, конечно, никто не поверит. А чем чаще она будет подчеркивать это, тем больше сомнений будут вызывать ее слова у журналистов.
В тот вечер, когда Наташа впервые оказалась в спальне на втором этаже дома в Штрасхофе, Вольфганг Приклопиль неуклюже обнял Наташу и впервые за всю свою жизнь уснул с ощущением счастья. Все было бы очень романтично, если бы не маленькая деталь: их запястья были связаны. Вольфганг Приклопиль, человек, который требовал, чтобы его называли Властелином, просто не допускал мысли о том, что Наташа добровольно согласится уснуть в его объятиях. Она ведь обязательно попытается убежать. Рано или поздно.
Вольфганг Приклопиль требовал, чтобы Наташа отчитывалась об израсходованных чистящих средствах, экономила шампунь, ела ровно столько, сколько тот считал нужным, убиралась в его доме, готовила и учила уроки. Когда девушка не оправдывала его ожиданий, Вольфганг легко мог дать затрещину или оскорбить ее. Все это мало чем отличалось от того, к чему привыкла Наташа дома. Хотел ли он причинить ей боль? Нет, конечно. Хотел ли подчинить, приручить и заставить себя любить? Без сомнения.
Единственным, чего всегда хотел Вольфганг Приклопиль, – быть кому-то нужным. Жизненно необходимым. Оказавшись тогда в кафе «У Кристины», он увидел затравленного, несчастного и бесконечно одинокого ребенка, который, как он услышал из разговора, страдал энурезом. Эта девочка напомнила ему его самого. Жизнь Вольфганга сложилась определенным образом, но если бы кто-то в нужный момент ему помог, все могло бы сложиться иначе. Ему захотелось стать тем, кто спасет эту девочку. Любить и заботиться о ней. Ничего больше. Все очень трогательно, если бы не было так противозаконно.
Были ли на самом деле мифические «заказчики», о которых он без конца рассказывал Наташе, мы уже никогда не узнаем. Приходится довольствоваться логикой здравого смысла, согласно которой никто не будет организовывать такое сложное похищение ради выкупа ребенка из самой обычной, совсем не богатой семьи.
