– Да вы еще ничего не делаете! – воскликнула Ира. – Давайте мы вам жениха найдем?
– Ой, девочки. Я уже старая. Это вы ищите. А то мне интриги не хватает.
– Будет, Марина Михайловна, будет, – пообещала Ира.
Все вздохнули.
– Так, Тонь, когда пойдем на шопинг? – спросила Ира.
– Нет, я с тобой не пойду, – опять испугалась Антонина. – Ты все про себя знаешь. Я лучше с Соней пойду.
– Я тоже про себя все знаю, – обиделась Соня.
– Нет, не все. Вот у тебя есть грудь, – начала рассуждать Антонина, – почему ты ее не показываешь? Тебе грудь надо показывать.
– А ноги? Прятать? – попыталась пошутить Соня.
– Нет, зачем прятать? Ничего прятать не надо. Только тебя поярче надо сделать. А то у тебя ногти без лака, шорты бежевые – ты такая размытая…
– И что ты предлагаешь? Рюшечки?
– А хотя бы и рюшечки, – смело заметила Антонина, – и шифон, атлас. Твой лен скучен. Ты такая цыганка, испанка! Тебе нужно носить бусы. И шляпу.
– Отлично, завтра пойдете с Софкой покупать бусы! – обрадовалась Ира.
– А мне панамку купите, – поддержала Марина Михайловна.
– Пошлите домой, – сказала Антонина.
– Тонечка, – заметила Марина Михайловна, – надо говорить «пойдемте», слова «пошлите» в русском языке нет. Как нет слов «ехай» и «кушай». «Кушай» – только в выражении «кушать подано».
Антонина замолчала. Ира с Соней поперхнулись вином и долго кашляли.
Дети, как ни странно, друг с другом хорошо ладили. Анька играла с Андрюшей, Витя и Тася общались как взрослые. Вечером расселись на веранде.
– Ну что, пьем? – обратилась ко всем Ира.
– Опять? – испугалась Соня.
– Ой, девочки, как же хорошо, – подала голос Марина Михайловна. – Ладно, пойду спать.
– Какой спать, Марина Михайловна? – возмутилась Ира. – Посидите с нами, хоть чайку попейте.
Ира разлила откуда-то взявшееся вино, в один момент заварила чай и поставила чашку перед разомлевшей бабулей.
– Марина Михайловна, раскроете секрет молодости? – весело спросила Ира.
– Ой, девочки, мне бы ваши годы! – мечтательно ответила Марина Михайловна. – Хотя нет, не хочу. Сейчас я могу позволить себе любую глупость. Ну, назовут чокнутой старухой – и все, с меня взятки гладки. Нет, старость – это свобода. От всего.
– Точно, точно, – подхватила Антонина. – Вот у нас педагогиня на курсах по этикету была. Такую чушь несла, а все слушали. Как будто откровение.
– Тонечка, скажи мне лучше, – перебила ее Марина Михайловна, – а какой краской лучше волосы красить?
– Я не знаю, – испугалась Антонина, – я же не парикмахер. Мы этого не проходили.
