…Мишка встретил Тимку в селе. Встреча была такой радостной, словно они век не виделись.
— Ну как? — спросил Тимка.
— Порядок! — ответил Мишка, вспомнив любимое словечко Лени Устюжанина.
— А тут чертовы бобики разошлись, — пожаловался Тимка.
«Бобиками» окрестили полицейских. У одной учительницы была небольшая собачонка, которую звали Бобиком. Она ловко становилась на задние лапки, охотно танцевала ради конфетки, быстро находила различные вещи, где бы их ни прятали. Дайте только Бобику понюхать чью-нибудь шапку, спрячьте потом где хотите — непременно найдет. Покажите конфетку и на кого-нибудь натравите — Бобик уж ни за что не отвяжется.
Но учительница эвакуировалась, про Бобика все забыли.
После того как партизаны захватили приготовленный для немцев скот и начали охотиться за старостой, в село переехал полицейский пост. Полицаи расположились в школе, целый день «наводили порядок», а на следующий день встречали шефов-немцев. Перед ними они ходили, как Бобик, на задних лапках.
«Бобики!» неожиданно метко сказала про них Софийка. С ее легкой руки так и укрепилось за полицаями это прозвище…
Тимка рассказывал:
— Собрали вчера сход. Бобики ходили и сгоняли палками людей. Собрали. Старший бобик, тот рыжий Ткач, долго кричал перед народом, все ругал партизан, говорил, что всех их до последнего уничтожит. И не только их, а и тех, кто будет помогать партизанам. А люди молчат. «Что молчите?» кричит. Люди опять же молчат. «Вы все, — говорит, — здесь партизанским духом пропитаны». Тут дед Макар выступил. «Разве, — говорит, — мы вам не даем этих партизан ловить? Ловите. Мы не мешаем. Откуда нам знать, что это партизаны?»— «О-о, ты, старый пес, не знаешь!..» только и сказал тот рыжий. А потом Лукан говорил. Хотел, гад, чтобы девчата и хлопцы ехали в Германию добровольно. «Там, — говорит, — поучитесь, как хозяйство вести по-настоящему». Всё технику немецкую расхваливал. «Лежишь, — говорит, — а вареники сами тебе в рот прыгают».
Так что ты думаешь? — продолжал Тимка. — Все молчат. Никто не согласился ехать, только один Калуцкого дурень. «Я, — говорит, — поеду, надоело мне здесь мучиться. Поеду, хоть поживу по-человечески». — «Ну, езжай, — сказал дед Макар шепотом, — чтоб с тебя шкура слезла!» Лукан очень расхваливал Гришку Калуцкого, а всем сказал, что если добром ехать не захотят, то выпроводят силой: есть такой закон.
А вечером бобики по селу бегали. Жениться задумали, гады. Где красивая девушка, туда заходят и говорят: «Либо выходи за меня, либо в Германию загоню». Девушки им в глаза плюют, а они свое. Смех, да и только!..
