И его выцветшие глаза смеялись через очки тепло и искренне.
Математика была любимым предметом учителя. Всю свою жизнь он учил этой мудрой науке.
С приходом гитлеровцев старый учитель, забившись в отцовском полуразрушенном домике, который, к счастью, случайно сохранился, грустил и томился от непривычного безделья. Эвакуироваться он не успел. Два сына были в армии, а третьего война застала в далекой научной командировке.
Почти одновременно с ним в старостат вошла молодая девушка. Стройная и крепкая, она дышала здоровьем и энергией. Две туго заплетенные черные косы падали на плечи, глаза смотрели немного удивленно и с явным любопытством. Во взгляде ее чувствовались настороженность и недоверие.
Это была Любовь Ивановна.
В селе она появилась недавно. Учительствовала где-то в другом районе, а в июле была переведена в это село. Кто она — никто толком и не знал. Поселилась учительница на квартире у колхозницы, редко показывалась в селе, была тиха, скромна, незаметна.
— Какая-то монашка, — таинственно шептала соседкам ее хозяйка, — слова от нее за неделю не услышишь. Иногда плачет, а раз — своими глазами видела — богу молилась!
Женщины терялись в догадках:
— Может, шпионка какая?..
Когда подходили фашисты, Любовь Ивановна была на диво спокойна, как будто это ее совсем не касалось.
Она что-то вышивала, быстро и сноровисто работая иголкой; иногда задумывалась, и ее большие умные глаза подолгу смотрели вдаль.
Когда село заняли немцы, ее как-то вызвал к себе Лукан:
— Человек вы никому здесь не известный. А я, как начальник, должен знать, кто у меня живет.
Он долго разглядывал ее паспорт, профессиональный билет. Документы были в порядке, выражение лица учительницы — спокойным. Учительница, и всё. Подумав, Лукан сказал:
— Пойдете в полицию, там посмотрят. Время теперь такое…
— Дело ваше, — равнодушно ответила Любовь Ивановна, хотя лицо ее сразу побледнело, а взгляд стал печальным.
Старосте показалось: что-то тут не так. Чтобы успокоить учительницу, он сказал:
— Но вы знаете: надо выполнять приказ.
Взгляд учительницы стал тверже:
— Я и не боюсь! Мне не впервые. И раньше всё проверяли, пусть и теперь.
— Кто вас проверял?
— Не знаете кто?..
Она достала какую-то бумажку и подала старосте:
— Отца раскулачили, а я виновата?
Прочитав справку, староста стал серьезным, вышел из-за стола и дружески похлопал девушку по плечу:
— Сразу бы сказали! Вижу теперь — свой человек.
В полицию Лукан ее не отправил, а привел к себе домой и познакомил с дочкой.
