— Перегрелся, сержант, — проворчал Лупоглазый, но протянул руку и нажал нужную кнопку. Крышка багажника щелкнула и приподнялась как раз в тот момент, когда Малышев подошел. Он подцепил крышку кончиками пальцев и открыл ее. В багажнике лежали полупрозрачная пластиковая канистра, черные резиновые сапоги и монтировка.
Через секунду Малышев шел к кабине. В руке покачивалась канистра. Через ручку канистры была продета монтировка, как будто Малышев боялся испачкаться. Внутри канистры бултыхало.
Малышев поставил канистру на асфальт, аккуратно вынул монтировку и положил рядом. Лупоглазый смотрел на него со скучающим выражением лица.
— И что?
— А то, — торжествующе сказал Малышев. — Запрещено провозить в багажнике горючие и взрывчатые вещества.
— Слушай, сержант, хватит чудить, — Лупоглазый ронял слова без всякого выражения, — я тороплюсь. Ты уже достаточно накосячил, может, хватит? Покуражился — и будет. Верни мои вещи на место, и разойдемся миром.
— Провозить в багажнике горючие и взрывчатые вещества запрещено, — упрямо повторил Малышев.
— Мне в Волоковце сказали, что в Шиченге заправка не работает, а до Верховажья полного бака не хватает.
Малышев на секунду задумался.
— Я это изымаю. — Он кивнул на канистру.
— Хорошо, — согласился Лупоглазый. — Теперь я могу ехать?
— Штраф заплатите и поезжайте.
— Что?
— Что слышал. Штраф. Пятьдесят тысяч.
Лупоглазый поднял стекло и повернул ключ зажигания.
Не нужно было этого делать.
Обычно Вера Зуева обедала на работе, в столовой на первом этаже районной администрации. Она была методистом спортивного комитета, а по вечерам вела баскетбольную секцию. В сочетании с основной работой это давало ей право круглый год ходить в ярко-красном спортивном костюме. Кажется, никто и никогда не оспаривал это ее право, и красное пятно привычно маячило на всех праздниках, митингах и даже слушаниях по бюджету и совещаниях в администрации.
Сегодня в обеденный перерыв Вера зашла домой, благо от администрации до ее квартиры в трехэтажном благоустроенном доме, где с середины 1980-х жила почти вся элита поселка, было пять минут спокойным шагом. Вере нужно было забрать кое-какие документы, а кроме того, она хотела проверить кое-что связанное с сыном. Было у нее некоторое подозрение, которое она раньше времени не хотела высказывать вслух.
Так или иначе, в 13.45, когда сын Веры, десятиклассник Алексей, вернулся из школы, она была еще дома. Стояла на кухне, листала документы и думала, что, в принципе, можно было бы забрать их и завтра. В дверях скрежетнул ключ, потом дернулась дверная ручка, и дверь распахнулась.
