Не глядя, он оперся рукой на что-то, черневшее рядом, и поднялся. Головная боль ослабла, но не ушла, спряталась под черепной коробкой. По лицу градом катился пот.
Андрей смотрел на остов сгоревшей машины. У машины были разворочены капот и боковая дверца, но все стекла уцелели, хотя и закоптились. Это было странно.
Андрей понял, что это та самая «Волга», в которой нашли тело сержанта ГАИ Малышева. Эта машина стояла на стоянке обладминистрации в центре Волоковца и оттуда была угнана. Пуленепробиваемые стекла. Андрей читал об этом случае в сводках и даже хотел съездить написать репортаж, но редактор отправил его в Белозерск — готовить материал о колонии для смертников, которым заменили расстрел на пожизненное заключение. Россия совсем недавно ввела мораторий на смертную казнь.
В этой истории была загадка. Никто не знал, как украденная машина оказалась на трассе в ста километрах от Волоковца и какое отношение к ней имел Малышев. То обстоятельство, что в груди Малышева обнаружилась монтировка, ясности не добавляло. Не понятно было и то, куда делась машина самого Малышева — желто-голубая милицейская «копейка», довольно приметная машина.
Андрей провел рукой по лицу, вытирая пот. Он забыл, что испачкал руку копотью, когда опирался на капот, и теперь вся эта копоть оказалась у него на лице, превратив его в черную маску.
— Мать-то у нее умерла, а отец неизвестно где. Ее хотели в детский дом отдавать, но я предложила, чтобы пожила у меня. Что ей в детском доме делать, она уже не ребенок. Двенадцать лет ей было. Вот с тех пор так и живем. Ничего, она девочка послушная, трудолюбивая. Учится хорошо, по дому все делает.
— Давайте ближе к делу. Опишите вчерашний день.
— Утром позавтракала, как обычно, ушла в школу. Обед — ее нет, вечер — ее нет. Я звонить Зуевым, она с их мальчиком английским занимается. Они говорят: не приходила. Я — Мокину домой, говорит, и в школе ее не было.
Пшеницын слушал сухой, надтреснутый голос Шаровой и в сотый раз осматривал комнату Нины. Стол, кровать, шкаф с одеждой. Одежды немного — два платья и спортивная форма. Над столом книжная полка: «Мастер и Маргарита», учебники, пара дамских романов. Ни записки, ни…
— Она вела дневник?
— Дневник в смысле где оценки?
— Дневник, где люди записывают свои мысли и события дня.
— Нет, кажется, не вела.
— Вы с ней вообще часто разговаривали?
— Часто. Мы всегда разговаривали.
— О чем?
— Обо всем. О погоде. О школе. О политике. Она телевизор почти не смотрела, некогда, так я ей пересказывала.
