Ее искренне удивило, как трудно оказалось для нее находиться к нему настолько близко. До этой минуты она могла бы поклясться, что давно свыклась со своим старением и отсутствием детей. Этот красавец заставил ее пересмотреть оба допущения. Он то входил в фокус, то выходил из него: сын, любовник. Это было абсолютно неуместно. Но Энн Эдвардс не была склонна к самообману и знала, что она чувствует.
Закончив бинтовать, Энн дала ему перевести дух, пока перезаряжала инъектор. Не спрашивая разрешения, прижала наконечник к его руке во второй раз и сказала:
— Свои страдания ты сможешь принести на алтарь завтра. А сейчас ты заснешь. У нас есть примерно двадцать минут, чтобы доставить тебя в кровать.
Эмилио не возражал; и в любом случае спорить было поздно. Энн убрала инъектор и помогла ему надеть рубаху, позволив самому застегивать пуговицы, пока относила инструменты.
— Не хочешь мне рассказать об этом? — спросила она наконец, присев на край стола.
Эмилио глянул на нее сквозь упавшие на лоб волосы, чернеющие на фоне бинтов. Похоже, синяк на скуле будет эффектным, подумала Энн.
— Нет. Пожалуй, не стоит.
— Что ж, — негромко сказала она, поддержав Эмилио, когда он поднялся на ноги, — я не стану считать, будто ты ввязался в кабацкую драку из-за девицы, но могу придумать и более зловещее объяснение, если ты не желаешь потакать моему праздному любопытству.
— Я ходил повидаться с братом, — сказал Эмилио, взглянув в ее глаза.
Итак, у него есть брат, отметила Энн.
— И он сказал «Добро пожаловать домой, Эмилио», а потом тебя отметелил?
— Что-то вроде этого. — Он помолчал. — Я пытался, Энн. Я честно пытался.
— Не сомневаюсь, милый. Ладно, пошли домой.
Покинув клинику, они направились вверх по ступеням. Священник был уже слишком сонным, чтобы реагировать на взгляды и вопросы Энн. Джордж встретил их примерно на полпути. Хотя Эмилио весил немного, потребовались усилия обоих Эдвардсов, чтобы поднять его по последнему пролету и доставить в дом. Он стоял, покачиваясь, пока Джордж раздевал его, а Энн стелила постель.
— Простыни? — невнятно спросил Эмилио, по-видимому, беспокоясь, что запачкает белье кровью.
— Плевать на простыни, — сказал Джордж. — Просто ложись в кровать.
Эмилио заснул раньше, чем его накрыли одеялом.
Закрыв дверь комнаты для гостей, Энн в темноте коридора потянулась к знакомым рукам мужа. Ни он, ни она не удивились ее плачу. Джордж обнимал ее долго, а затем они пошли на кухню. Разогревая ужин, Энн рассказала ему кое-что, но Джордж догадался о большем, чем она решилась ему доверить.
