Архетипы Юнга работают в обе стороны, сообразил Эмилио.
— Балканы, — сказал он после паузы. — Ее акцент может быть балканским.
Энн кивнула.
— Возможно. Множество сефардов после высылки оказались на Балканах. Она могла приехать из Румынии или Турции. Или Болгарии. Откуда-то оттуда. — Энн присвистнула, вспомнив Боснию. — Я скажу тебе кое-что о Балканах. Если люди там считают, что могут забыть обиды, они пишут эпическую поэму и заставляют детей читать ее перед сном. Ты противостоишь пяти векам тщательно сохраняемых и очень дурных воспоминаний о католической Испанской империи.
Молчание длилось слишком долго, чтобы его следующее высказывание могло вызвать доверие.
— Я лишь хочу лучше ее понять.
Энн сделала лицо, говорившее: «О, ну конечно». Эмилио продолжил упрямо:
— Работа, которой мы заняты, достаточно трудна. Враждебность только делает ее еще тяжелей.
Мысленно Энн выдала циничный комментарий. Произносить это она не стала, но Эмилио, прочитав по ее лицу, фыркнул:
— Ой, не будь ребенком!
И Энн хихикнула, словно двенадцатилетняя девчонка, впервые услышавшая непристойный анекдот. Затем взяла его под руку, и они направились обратно, прислушиваясь к звукам района, отходящего ко сну. Собаки лаяли на них, листья шелестели и шептали. Какая-то мать звала: «Хизер, пора спать! Я не собираюсь повторять!»
— Хизер. Несколько лет не слышала этого имени. Вероятно, назвали в честь бабушки.
Внезапно Энн остановилась, и Эмилио обернулся, посмотрев на нее.
— Черт возьми, Эмилио, я не знаю — возможно, Бог столь же реален для тебя, как Джордж и я друг для друга… Нам едва исполнилось двадцать, когда мы поженились, — еще раньше, чем остыла земная кора. И поверь, никто не проживет вместе сорок лет, не заметив на пути нескольких привлекательных альтернатив.
Он попытался что-то сказать, но Энн вскинула руку.
— Погоди. Я намерена, мой дорогой, одарить тебя непрошеным советом. Знаю: это будет звучать несерьезно, — но не притворяйся, что ты не чувствуешь того, что ты чувствуешь. Именно так попадают в ад. Чувства — это факты, — сказала она, снова двигаясь с места. — Гляди прямо на них, занимайся ими. Проработай их настолько честно, насколько сможешь. Если Бог нечто вроде белой цыпочки из средних слоев, проживающей в пригороде, — что, признаю, довольно смелое предположение, — имеет значение лишь то, что ты делаешь со своими ощущениями.
Они уже могли видеть Джорджа, ожидавшего их в круге света на передней веранде. Ее голос был очень нежен.
