— Невозможно.
— На демобилизацию еще не представляли?
— Шел об этом разговор, но я не дал своего согласия. Считаю, что Гречка способный техник. Дело знает неплохо, человек честный, работящий. — Полковник поднялся. — Я, к сожалению, должен уехать на аэродром, Иван Васильевич. Если желаете — прошу со мной. Только надо вам переодеться. Белый китель имеете? Нет? Плохо. Приобретите. А завтра представлю вас всем офицерам полка.
Сели в машину. Полковник дружески похлопал своего нового помощника по плечу:
— Я покажу вам, Иван Васильевич, свои владения. Мой сосед, командир полка Удальцов, прозвал меня рыцарем пустыни, а туркмены — усатым полковником. Зайдите в любой аул, спросите, кто такой усатый полковник, и вам назовут меня…
Поддужному, однако, хотелось побольше разузнать про Гришина, и он вернулся к предыдущему разговору.
— Вот вы, Семен Петрович, говорили — очень, мол, хорошо, что я не прилип к бумагам. А не кажется ли вам, что у вас здесь кое-кто действительно к ним прилип?
— Вы имеете в виду начштаба полковника Асинова? Так у него ведь должность такая!
— Нет, я имею в виду майора Гришина. Странно, но тем не менее факт: записал беседу, которую вел со мною. Это, по его же собственному признанию, для того, чтобы оставить на всякий случай следы на бумаге… а вдруг разобьюсь…
Полковник глухо прокашлялся, молча полез в карман за табаком. Видимо, не хотел вести разговор о Гришине.
«Победа» пронеслась мимо казармы. Двери и окна отворены настежь. Двое солдат выносили во двор кровати, а двое других, вооружившись шомполами, выколачивали из матрацев пыль. Та же картина наблюдалась у офицерских коттеджей. Подушки, ковры, простыни — все это выбрасывали, выбивали.
— Въелся нам в печенки этот песок, — пожаловался полковник, так ничего и не упомянув о Гришине.
Поддубный с любопытством осматривал местность.
За авиационным городком дорого пролегла через глиняную ложбинку, называемую здесь такыром. Ледяное поле не бывает таким ровным и гладким, как такыр. Это делают дожди, выпадающие зимой. Но период дождей проходит, такыр высыхает и каменеет.
Глиняный такыр остался позади. Дорога запетляла между барханами, где после бури уже прошелся бульдозер. То там, то здесь по сторонам торчали наполовину засыпанные песком чахлые кусты саксаула.
— Никакой топор не берет этот саксаул, — заметил полковник. — Не дерево, а железо. Но в то же время достаточно небольшого усилия, чтобы сломать его. Солдаты, заготовляющие топливо для кухни, легко ломают саксаул руками и ногами.
