Опять не о том я. Хотелось-то поговорить о сексе, а не о пьянке. Пьянка вообще ретроградная какая-то штука. Так же, как мак. Исповедь англичанина. Да сдох два века назад этот ваш англичан. Накурился опиума. Что ж это за черт побери такой неэкономный расход вещества. Зачем опиум — курить? С ним надо делать совершенно другие вещи. Люди курят траву, пишут о винте, покупают кокс. Вот если б я мог написать, где взять хороший кокс, это была бы суперпопулярная вещь. Меня, правда, быстро б взяли, да и их взяли бы, но такого искушения у меня даже нет. Я про кокс ничего не знаю. Говорят, правда, у Шурика на Мичуринском неплохой был полгода назад. Но это если вы в Москве живете. Я в Москве сейчас не живу. Я в другой город переехал. Скучная стала Москва, серьезная. Работа в православной семье, например, в мусульманском доме. А возле метро в парадняке — это скорей всего глубокое проникновение. По крайней мере затягивает. А то иначе зачем?
Хотя что это я? Проникновение — не проникновение. Я много знаю странных историй. О Золотареве, Михайлове, Котике. Но расскажу-ка я лучше о Лидоланском.
Лидоланский Павел хорошим был парнем, биологом. При чем тут его образование, кстати? А вот и имеет отношение к делу. Лидоланский то есть не был ни писателем там каким, художничком, даже филологом и философом не был. То есть такой человек, совсем не простой, конечно, но вполне себе с плотно прибитой крышей. Косяк, кстати, мог пробить. Но не то, чтоб слишком увлекался.
Дело было в начале 90-х, еще при СССР. Лидоланский года три как закончил университет и жили они с Машкой в Раменках, недалеко от речки. Это я к тому, что никакого недоеба у Лидоланского не существовало, Машка еще та оторва. Да и сам Паша не последний парень на деревне. Как-то мы с ним на одной вечеринке гуляли, так он с двумя подругами ушел, ни одна из них потом не жаловалась.
С Ирой он познакомился у Университета. Обычное дело, она в метро, он из метро. Лидоланскому сразу крышу снесли ее глаза. Сильные, другой в них свет. Он внимательно глянул, а она сразу к нему, плечо сжала: «Хочешь?» — спрашивает. Много чего было у Пашки, но такой резвости не случалось. Охуел немного. «Хочу, еще как», — говорит, а холодок такой пробежал, сам признавался. Я читал как-то у судебных психиатров об одном из способов девушке спастись от серийного насильника. Проявить недюжинную инициативу. Взять, как говорится, дело в руки. Большинство ублюдков не готовы к такому повороту событий. В ужасе убегают. Лидоланский, конечно, и близко насильником не был, но и стеснительным юношей тоже. Однако что-то его кольнуло, наверное в том же роде. «Хуй ли», — подумал он, — «сейчас, сразу. Может кофе попить?»
