— Все равно — падла, — сказал Филиппов.
— Вернулась на днях, — продолжала Серебрякова, — плакала у меня на груди, Не смогла жить со своим испанцем. У нее какой-то электрик в любовниках до испанца был, красивый малый, но «закодированный», вот его, говорит, люблю. Наверное, это о-очень не типичный случай, но, как женщина, я ее понимаю. Когда привыкаешь к запахам мужчины, к его рукам, к тонам его голоса, — глаза Серебряковой подернулись влагой тумана и стали мечтательными…
Тут, однако, принесли севрюгу «по-подмосковному»: с грибами в сметане.
Филиппов и Серебрякова принялись за нее, выпив предварительно водочки.
«Сейчас они окосеют окончательно и будут плакать о погибшей России», — устало подумал Дубцов.
Но он ошибся.
— Говори, зачем пришел, — пережевывая царскую рыбу, спросил Филиппов.
— Мне нужен твой мистер X, — ответил Дубцов.
С год назад Филиппов предложил свести Дубцова с неким господином — патриотом, естественно. По словам Олега тот имел большое влияние и проявил интерес к Дубцову. Валериан Сергеевич тогда отказался.
— Проснулся, Валериан, — беззлобно спросил Филиппов, — правильно. Мы скоро всех давить начнем! Всех! Сначала головы открутим братьям в ближнем зарубежье, а потом и за дальнее возьмемся. Мы что, хуже япошек магнитофоны клепать можем? Или хуже китайцев куртки шить? Ладно, я передам ему о твоем желании.
— За всех сидящих, — махом выпил рюмку Дубцов, а затем, пожав сильную руку Филиппова и нежную надушенную Серебряковой, удалился.
Какие-то они все-таки неприятные, эти патриоты. Есть в них нечто пещерное. Поплакать они любят под песенки душевные, рассказать про ностальгию какого-нибудь русского за границей… Репертуар знакомый и неизменный.
А за покинутым им столиком мрачный Филиппов сказал раздраженно:
— Чего этому волку понадобилось от нас?
— А я все выдумала про манекенщицу, — усмехнулась Серебрякова, — сидит тут с высокомерной мордой…
— Год назад он был нужен мне со своими деньгами, а зачем сейчас я ему понадобился? — продолжал размышлять, морща лоб, Филиппов. И он, Галя, не прост, ох не прост!
…Ночная Москва притягивала. Она не отпускала человека домой, если у него много денег. И чтобы развеять русский кабацкий, тоскливый дух, Дубцов отправился в один из новомодных западных ресторанов.
Рекунков был недоволен.
— Так хорошо сидели, — говорил он разочарованно, — мы что, Валериан Сергеевич, американов с вами мало видели?
«И этот патриот, — подумал Дубцов, — только еще сам об этом не знает. Много их однако развелось. А завтра будет еще больше».
