Ни одному человеку Старков не говорил, в чем дело. На самом же деле очень остро воспринимал те болезненные политические судороги, в которых забилась великая страна. Ценности, казавшиеся ему незыблемыми, предавались публичному осмеянию.
Старков никогда не вникал в учение Маркса и Ленина, но агонию КПСС воспринял как собственную. Советский Союз, Коммунистическая партия, Советская Армия — все это рушилось.
Отношение к русским во всех «братских» республиках и бойня в Карабахе постепенно превращали Старкова в русского националиста. Он не понимал, ради чего губят русских солдат. Святое чувство интернационализма вырвал из своей груди с корнем.
Но хуже всего было то, что некоторые его сослуживцы стали демократами. Они не терзали себя мучительными размышлениями, как Старков, а просто поменяли взгляды. Подполковник пришел к выводу, что та армия, в которой он служил, перестала существовать.
После того, как он лично пристрелил трех насильников, его отстранили от должности. Он был рад этому и, переодевшись в гражданское, захватив личное оружие, уехал в Севастополь к ушедшему на пенсию товарищу. Хотя ему и пригрозили судом, но дело, конечно, замяли.
К трехдневному путчу он отнесся прохладно. Он не верил, что армия с такими генералами и офицерами способна хоть на что-то.
Старков работал механиком на маленьком заводе, а вечерами тренировал детишек, учил их рукопашному бою. Идиллия продолжалась недолго.
К нему приехали его бывшие подчиненные Дмитрий Скрытников — капитан, и Иван Степанченко — прапорщик. На них вышел один интересный человек из Приднестровья. Там создавали свою гвардию. Старков отказался занять командную должность. Он считал, что на такой срыв, что с ним случился в Карабахе, офицер не имеет права. Но он с удовольствием поработал в качестве инструктора, а потом воевал рядовым.
Дмитрия и Ивана он попросил не рассказывать о том, что он бывший подполковник спецназа, и всем представлялся просто — Стас. Но «просто Стаса» из него не получилось. В Приднестровье он столкнулся с людьми, исповедовавшими идеологию русского национализма.
Они долго присматривались к Старкову, и, наконец, открыли свои карты.
Он с удовольствием общался с этими людьми, но занять место в их рядах тоже отказался. Потом начался роман со странной и очень красивой девочкой из Москвы. Они вместе поехали в Абхазию. И вот там появился старый знакомый Старкова — отставной полковник КГБ. Он познакомил его со своим знакомым — полковником Министерства Безопасности Тимофеевым Гавриилом Федоровичем.
