‑ Если мы доберемся до Опаленных Гор, они нас примут?
‑ Это сперва добраться надо, ‑ хмуро ответил он.
Здесь не такое небо, как в Обсервате. Там оно выше и холодней, и звезды кажутся ближе. Нет, это мы жили ближе к звездам, и созвездия были членами нашей семьи. Птица легла на крыло, опустила клюв к горизонту ‑ это значит, что скоро полночь, вот уже вылезли над хребтом первые три звезды Колеса.
Скоро полночь. Эта ночь не слишком длинна для того, что нам надо сделать, но мы ждем перед входом в пещеру, потому что Ортан исчез. Попросил обождать и исчез; мелькнул беззвучною черною тенью и растаял в тени горы.
‑ Джер, ‑ спросила она тихо. ‑ Так кто из норденцев уцелел?
Он не ответил. Зябко повел плечами и промолчал.
‑ Джер?
‑ Да все сказки, госпожа. ‑ Помолчал и сказал неохотно. ‑ Норденцы они были чудные. Сказывают, вроде бы с ильфами знались. Будто, как началась война, ильфы взяли у них детей, самых малых, и увели. А после будто привели их к вестринцам, чтоб те взрастили.
‑ Вестра ‑ далеко от Границы.
‑ Ну‑у, что слышал, госпожа.
‑ А потом?
‑ Не знаю, госпожа. Вроде бы они все куда‑то подевались... кого не убили.
‑ Леди Элура, ‑ сказал сэр Норт, ‑ пора бы нам отправляться. Время к полуночи, до света всего ничего.
‑ Не суетись, сэр Норт, ‑ сказала она сквозь зубы. ‑ Успеем.
Он тяжело задышал, но ответил спокойно:
‑ Не привык я, чтоб так со мной обходились!
‑ Предлагаешь подраться?
‑ Ну, уж будь ты мужиком!.. ‑ вздернул рунга на дыбы, развернулся, отъехал подальше, и мгновенный укол стыда: я и правда, как баба. Вздорная баба, а не командир. Великое небо, когда же вернется Ортан?
Он не вернулся. Он просто возник рядом, словно вырос из‑под земли.
‑ На перевале засада, ‑ сказал он тихо. ‑ Они ждут беженцев из Орринды.
‑ Прорвемся?
Он покачал головой.
‑ Мы недалеко уйдем, если будет погоня. Есть еще один путь... но будет трудно.
Если бы я не был безумен, я не пошел бы ночью по этой тропе. И не просто ночью, а в черную пору ‑ на исходе третьей луны. Но все, что я делаю здесь, безумно, и поэтому я пройду, надо только закрыть свой разум и уйти в темноту.
Фоил торопит меня, он рад ‑ это сливает нас, как никогда не сливало т_э_м_и_. Запахи. Плотный мир запахов: камень, этэи, люди; запах страха, запах тоски, запах гнева; травы, зверьки, насекомые, черный запах змеи.
Небо ушло и исчезло, оно не нужно, мир кончен, только то, что вокруг меня; я это чувствую всем телом ‑ то, что вокруг меня: какой камень непрочно сидит в земле, ямка, лужица, тонкая струйка воды, ядовитый шип рара, Фоил, веди этэи, и они подчиняются, входят в меня, повторяют каждый мой шаг, потому что я ‑ это Фоил, и я веду их по осыпи в черную щель.
