— Вот видите, Татьяна Николаевна, всегда говорил вам, не ходите вы к старателям, хорошего там не увидите. Ну что бы вы сделали с таким, если бы я не встретился?
— Что-нибудь бы сделала, Воронов, это еще не так страшно. Есть вещи куда страшнее. Если бы только такие опасности были на свете, жить было бы просто.
— Как волка? — спросил он, в первый раз напоминая ей о той зимней ночи.
— Ну зачем? За кого вы меня принимаете? Как-нибудь бы иначе, — ответила она нехотя.
— Эх, Татьяна Николаевна, уезжайте вы поскорее из этих мест, по дружбе вам говорю.
Начальник Отрадненского горного района нервничал. Ему прислали запрос из центра, почему трест в этом году добывает меньше золота, когда рабочих и старателей прислано больше. Хилидзе произвел тщательное обследование работ во всех пунктах района.
За холмом в Ракитино в прошлом году было около ста человек и они сдавали каждую неделю больше килограмма золота. А в этом году там более двухсот старателей и они не сдали и полутора килограмм.
Он потребовал объяснения у старых старателей, с которыми он работал уже по несколько лет.
— Пески обеднели. С утра до ночи работаешь, работаешь, а толку не видно. Хоть бросай, — объяснил Носов.
Хилидзе приказал принести образцы песков в лабораторию. Русские химики нашли, что пески стали действительно беднее.
— А ну, что англичанин скажет, пусть он анализ сделает. Так-то вернее будет, проверка на проверку, — сказал Хилидзе главному инженеру, с которым обсуждал результат анализа русских химиков.
Паркеру принесли пески, взятые из разных речек.
— Какое богатство здесь на дне речек, — сказал он Тане, выйдя с ней днем на прогулку.
— Богатства нет и пески бедные. Вы понимаете, Паркер, они обеднели, — настойчиво сказала она, лукаво взглянув на него.
Он вдруг все понял и ему казалось, что понял окончательно. Если бы знал это раньше, до въезда в Россию, конечно, не взял бы ее с собой. А теперь благодарил судьбу за то, что не понял тогда, за то, что привез ее в уральские леса. За то, что все это время был с ней.
Опять вспомнил ту парижскую Дикову с серыми глазами. Значит, эта действительно не та. Значит, эта его обманула. Значит, нельзя верить ее словам… мелькнуло у него в голове…
Но не все ли равно, которая эта, как ее настоящее имя. Он твердо знает, что вот именно с этой он не хочет расставаться, — возражал он сам себе.
— Вы мне сказали неправду тогда в вагоне, — ответил Паркер на Танину настойчивую фразу.
— Нет, правду, я же вам дала слово.
