«Не бойся, – обещал он ей в утешение. – Через год-другой я войду с войском в Дейчестерскую крепость, и тогда мы найдем тебе хорошего мужа».
И вот теперь Альхиффа не знала, так ли ей уж хочется, чтобы отец явился за ней на север. Могучим мужчиной ее муж не был, хотя и никак уж не слабым.
Зато он был нежным, любящим и пробудил в ней чувство, близкое к любви. И когда он теперь вошел в покой она заметила, как его обычно грустное лицо озарилось почти детской радостью. Он схватил ее в объятия и поднял высоко-высоко.
Она обвила руками его широкие плечи и коснулась губами щеки.
– Я совсем истосковался без тебя! – сказал он.
– Лгун! Тебя не было меньше часа.
– Нет, правда! Клянусь!
– Что говорил твой отец?
Он пожал плечами и поставил ее на пол. Лицо у него вновь стало грустным и потерянным.
– Мне тяжела его жадность к власти. И брат не лучше… если не хуже. Знаешь, Аврелий Максим был вовсе не плохим верховным королем.
– Мой отец всегда отзывался о нем с уважением.
– И тем не менее твой отец стал пособником его убийства?
Она увлекла его к оконной нише и села рядом с ним на согретую солнцем скамью.
– Верховный король стал бы при случае пособником убийства Хенгиста, хотя не сомневаюсь, что он уважал моего отца. Еще не бывало правителя с чистыми руками, Морет. Ты слишком уж совестлив.
Он улыбнулся и стал таким немыслимо юным, что она зажала его лицо в ладонях, поцеловала обе щеки, подернутые легким румянцем, провела пальцами по длинным белокурым волосам.
– Ты дал мне счастье, и я молю Одина, чтобы он ниспослал тебе достойную награду.
– Награды лучше тебя не может быть ни для кого.
– Ты говоришь так теперь, юный принц, но что ты скажешь, когда моя красота увянет?
– Спроси меня об этом через двадцать лет. Через тридцать. Через сорок. Через сто лет!
Ее лицо омрачилось.
– Не загадывай наперед, Морет, любовь моя. Кто знает, что нам готовит будущее?
– Вздор! Не смотри так грустно. Обещаю, наше будущее будет золотым.
Альхиффа притянула его голову к себе на грудь и поглаживала белокурые волосы, а ее небесно-голубые глаза были устремлены на юг. Она увидела трех скачущих всадников, и каждый держал в руке отрубленную голову. Они приближались на фоне неба к окну, где сидела она. И небо потемнело, позади них зазмеилась молния. Их лица ей не были видны, она не смотрела на отрубленные головы, замкнула от них внутреннее око, но услышала зловещий хохот, когда они проскакали мимо. Вестники Одина, Вороны Бури язвили ее предчувствием неотвратимой беды.
