Шум ветра и шелест ветвей стихли, и мне показалось, будто весь мир напряженно прислушивается к словам Равда.
– Точно так же он руководствуется чувством чести в своих поступках по отношению к другим, даже если они не отвечают взаимностью. Он всегда держит свое слово, кому бы его ни дал.
Я упорно гнул свою линию:
– Я знал человека, который смело вышел на бой с ангридами, вооруженный лишь копьем и топором. У него не было щита, доспехов, коня и всего такого прочего. Все остальные хотели убежать, и многие так и сделали. Но он не отступил. Он был рыцарем? Я говорю не о себе.
– За что он сражался, Эйбел? – почти шепотом спросил Равд.
– За Герду и за свой дом. За урожай на своих полях и за свой скот.
– Значит, он не был рыцарем, хотя именно такого человека я хотел бы видеть в рядах своих последователей.
Я спросил, много ли у него последователей, ибо в лесу он все-таки оказался один-одинешенек, если не считать Свона.
– Больше, чем мне хочется, но среди них мало людей, способных сравниться храбростью с твоим знакомым. Я бы щедро отблагодарил всех до единого оверкинов в Скае, будь у меня хоть сотня людей, похожих на него.
– Он хороший человек. – Я вызвал в воображении образ Бертольда Храброго и подумал обо всех вещах, которые мы сможем купить на два скильда.
– Я верю тебе. Теперь ложись и поспи. Нам нужно, чтобы ты хорошо выспался к утру.
– Только сперва я хочу попросить вас об одном одолжении. – Я снова чувствовал себя маленьким ребенком и потому с трудом подбирал слова. – Я не сделаю ничего плохого.
Равд улыбнулся.
– Не сомневаюсь.
– Ну то есть я не украду его и не пораню им ни вас, никого. Вы не позволите мне взглянуть на ваш меч? Пожалуйста! На минутку!
Равд извлек меч из ножен.
– Удивительно, что ты не попросил меня об этом раньше, когда светило солнце и ты мог разглядеть клинок получше. Ты уверен, что не хочешь подождать до завтра?
– Нет. Пожалуйста! Я хочу увидеть его сейчас. И обещаю, я никогда больше не попрошу вас о такой услуге.
Равд протянул меч рукоятью вперед, и она показалась мне теплой и живой. Длинный обоюдоострый клинок, украшенный золотыми письменами; бронзовый эфес, обтянутый конской кожей и увенчанный золотой львиной головой. Я внимательно рассмотрел меч, сжал в руке покрепче, чтобы взмахнуть им, – и с удивлением обнаружил, что стою на ногах, хотя не собирался вставать.
Пару минут я размахивал мечом, а потом вытянул его вперед таким образом, что свет костра падал прямо на клинок.
