— И не говори…
~~~
…Кто-то ухватил Володьку сзади и ладонями закрыл глаза.
— Кто? — спросил он, стараясь освободиться от крепко держащих его рук.
— Не узнаешь, командир? — прошепелявил знакомый голос.
— Гошка! — радостно вскрикнул Володька, узнав своего бывшего разведчика.
— Он самый, командир! Во где встретились! — Гошка отпустил руки, повернул Володьку к себе. — Живой, значит? С рукой что?
— Отняли полпредплечья.
— В штрафном долбануло?
— Нет. Там я легко отделался… А тебя-то как выходили? Вроде бы мертвого притащили — две пули в грудь, одна почти у сердца. Мне в санвзводе говорили — не выживешь.
— Живучий я оказался… И еще воевал.
— В разведке опять? — спросил Володька.
— Где же еще мне? Сами знаете, разведчиком был классным… А что вытащили тогда с поля, век буду помнить.
— Брось выкать, Гошка. Не в строю.
— Привык, товарищ командир. Уважал я вас очень. Вот выпьем сейчас на брудершафт, тогда, может…
— С деньгой у меня туговато, Гоша…
— А я на что? Думаете, у Гошки денег нет? Во-во, — он похлопал по оттопыренному карману гимнастерки. — И у вас, командир, будут. Я такое дело открыл…
— Ты проездом в Москве?
— Нет. Живу у одной девахи… Ладно, командир, где тут шалман поближе? Зайдем, и Гоша все по порядку вам выложит.
— Пошли. У бывшего торгсина «деревяшка» есть.
Они быстренько дотопали до пивнушки. Гоша оглядел незавидное сие заведение, поморщился:
— Мне, командир, хотелось угостить вас в хорошем месте, чтоб посидеть можно было, а тут… — он брезгливо махнул рукой.
— Не будь фрайером, Гоша. Сойдет и это, — усмехнулся Володька.
— Нет, лейтенант… «Бабки» у Гоши есть, такая встреча и… в забегаловку. Не пойдет. Я вас в ресторан поведу, а пока поговорим где-нибудь.
Они отошли от пивной и направились к бульвару… По дороге поговорили о делах минувших, о ребятах, которые неизвестно теперь где, живы ли, покалечены ли или уже и косточек не сыщешь, потому как война долгая еще была после того, как расстались они. Выйдя к Сретенским воротам, присели на скамеечку. Гоша развалился, небрежным жестом вынул пачку «Беломора», протянул Володьке.
— Теперь о деле, командир. Ты только не брезгуй. Дело чистое. Ни обмана, ни воровства — одна солдатская находчивость… Я же завязал, хватит! Надоело по тюрягам сидеть, да и война мозги прочистила. Я себя на ней только человеком и почувствовал — нужным, знаменитым даже. Сам знаешь, полковники за ручку здоровались… А за того обера сам комбриг расцеловал. Помнишь?
— Помню, — улыбнулся Володька, которому было хорошо с Гошкой.
