Но снова после всех этих сомнений, тревог и зловещих предчувствий происходит нечто, отчего мне кажется, что бог на моей стороне. Что он сидит где-то там на облачках, смотрит на меня и говорит: «Вперед, приятель, так держать!».
И именно сегодня это самое послание пришло ко мне на блюдечке с голубой каемочкой. Сейчас объясню…
Поскольку мои листовки разошлись на ура, я пошел в учительскую, чтобы наксерить плакат с рекламой литературного журнала. Может, это и было слишком самонадеянно, но я решил, что следующие пару недель буду слишком занят журналом, чтобы возиться с плакатами.
Уже два года, как я оклеил скотчем замок в учительской, а никто до сих пор не заметил. На копировальном аппарате я обнаружил листок с предупреждением:
НЕ ДЛЯ УЧЕНИКОВ
Ясное дело, это они про меня. Я оторвал листок и сделал пятьсот копий плаката – ни единого уголка школы не пропущу.
Дожидаясь, пока копии напечатаются, я услышал громкий шум в подсобке за углом.
– Тише, сюда! – сказала какая-то женщина.
– їDoґnde estaґ la estacioґn de tren? – ответил мужчина.
Маленькое и странно расположенное окошко в учительской ведет прямо в подсобку (именно это, кстати, натолкнуло меня однажды на мысль, что школа Кловер когда-то была психушкой). Я выглянул в окошко и между полок увидел Эмилио, который обжимался с мисс Гастингс! С секретаршей мистера Гиффорда!
– Меня за это уволят, а мне очень нужна стоматологическая страховка! – пискнула она, пока Эмилио мусолил ей шею.
– ЎNecisito tomar prestado un libro de la biblioteca! – пропыхтел Эмилио.
Она толкнула его к полкам со степлерами и ручками. Это было даже довольно сексуально.
– В вашей культуре ведь принято спать с женщинами постарше? – В мисс Гастингс внезапно проснулся здравый смысл.
– Tenemos varias alpacas en la granja de mi padre, – ответил Эмилио.
Мисс Гастингс схватила его за шею и насильно поцеловала.
– Понятия не имею, что ты несешь, но какой же ты красавчик! – сказала она и ткнула его лицом себе в грудь. – Молодой, и смуглый, и иностранец! Я словно попала в фильм «Ешь, молись, люби»!
– ЎPor favor, paґsame un pedazo de pollo frito! – прорычал Эмилио.
«Стоп, – подумал я. – Pollo? Это же значит „курица“. При чем тут вообще курица?»
Мисс Гастингс дала ему пощечину.
– Это ругательства? Обожаю ругательства!
Она толкнула его на стойку с бумагой. Мне даже стало жаль Эмилио – такими темпами от него скоро живого места не останется. Может, я ошибся насчет мисс Гастингс и это ее парень от нее прятался, а не наоборот.
