Я везучий. Вспоминаю, улыбаюсь, немного грущу | страница 59
В итоге в гастроном стала ходить его мама. Подходя к директору, она произносила: «Я мама народного артиста Михал Михалыча Державина». И для нее сразу находилось все, что было нужно. А мне, кстати, тоже было неудобно (я ж благодарный воспитанник МихМиха!), я ждал бабушку на улице, а потом принимал у нее сумки с продуктами.
Или, к примеру, нужен был кому-то городской телефон. И вот МихМих с Роксаной как тяжелая артиллерия приезжали куда надо, просили, требовали… в общем очень эффективно помогали товарищам в получении всех «благ социализма» — машин, телефонов, квартир. А за себя попросить — да никогда. Ему говорили: «Тебя так любят. Ты даже не проси ничего, просто приди — тебе так помогут». А он: «Да ну, не буду».
Гулять с ним по улицам невозможно. Пройти за двадцать минут, как полагается, неторопливым шагом Старый Арбат — это утопия. Полтора, два часа! Его же узнают, здороваются, останавливают. И он со всеми поговорит. Буквально со всеми — от паренька-дворника до главы управы. Вот такой у меня второй папа!»
«Михаил Михайлович Державин — уникальный человек и актер уникальный. Он лучше всех, с кем мне приходилось работать. Первый раз я встретился с ним в 1976 году, когда пришел работать в Театр сатиры и получил роль в спектакле «Многоуважаемый шкаф» Евгения Чебалина в постановке Марка Розовского. Я играл там этакого «мальчика с содранной кожей», который всем сердцем любит животных, а Михаил Михайлович играл человека, ухаживающего за моей мамой. И у нас была сцена, в которой я дико орал, просто уничтожал маминого ухажера своим праведным криком. Помню, что именно удивительное человеческое обаяние Михал Михалыча мне ужасно мешало кричать на него! Он смотрел на меня в это время такими добрыми глазами! Такими беззащитными! Поэтому кричать на него и выражать мало-мальскую агрессию было необычайно трудно.
Вскоре после этого мы играли с ним вместе в «Тартюфе» (постановка Антуана Витеза, французского режиссера). Я считаю, что Тартюф вообще лучшая из ролей Михаила Державина.
А как гениально он «раскалывал»! Андрей Александрович Миронов даже вынужден был пожаловаться на Державина Плучеку, и тот выпустил специальный приказ — «категорически запретить артисту Державину раскалывать ведущих актеров Театра сатиры на сцене». Но и истинное искусство, как мы понимаем, никакой цензурой не остановить. И в очередной раз в спектакле «У времени в плену», где Миронов играл Всеволода Вишневского, а Державин белого офицера, произошла очередная феерия державинского фирменного раскола.
