Эсфирь и ее дочь занимались тем, что в летнее время ходили из дома в дом, изготавливая лапшу. Да-да, всемогущий Господь, есть и такая профессия у дщерей Израиля! И ошибается тот, кто полагает, что это легкая работа, которую можно делать как Бог на душу положит!
Вот, допустим, разбиваешь ты яйцо… — кстати, кто-нибудь из вас занимался ли когда-нибудь ремеслом разбивания яиц? Я уже вижу ваши усмешки: подумаешь, разбить яйцо, что тут такого? Тоже мне профессия! Скажи еще, что для этого надо окончить университет! Секундочку, дорогие, не торопитесь с выводами. Ведь когда яйца разбивают над миской, то достаточно малейшей ошибки, чтобы прахом пошли и труд, и наработанное прежде сырье, во всем богатстве его белков и желтков. Представьте себе, что одно из сотни яиц оказывается тухлым и вы с разгону вливаете его в одну миску с хорошими. Вряд ли тогда кто-нибудь, включая и меня, обрадуется вкусу получившейся лапши. Вонючая лапша? Спасибо, не надо. Так что давайте возблагодарим Господа за то, что Эсфирь и ее дочь хорошо знакомы с искусством разбивания яиц. Прежде чем пустить яйцо в дело, они тщательно изучают его достоинства и недостатки над отдельной мисочкой. В лапшу идут только самые лучшие!
Вениамин познакомился с этими двумя женщинами еще в прошлом году и даже имел беседу с младшей из них, семидесятилетней Нехамой, дочерью Эсфири. От нее-то он и узнал этот секрет. Вдобавок к развитому воображению и любви к чтению, Вениамин унаследовал от родителей еще и ненасытное еврейское любопытство. Ведь если вдуматься, то какое ему дело до этой лапши?
Главное — замес! Так объяснила Вениамину Нехама. Если вы думаете, что женщины зря берут за работу пятнадцать рублей в день, то вам достаточно посмотреть на замес, и вы сразу убедитесь в обратном. А нет — так, пожалуйста, сами подойдите к миске и попробуйте свои силы! Напомню: все это происходит летом, в жару, и вокруг летает туча мух, комаров и прочих жалящих, кусающих и кровососущих существ, весьма почему-то охочих до локшен — еврейской лапши, и пот заливает глаза, а руки и лодыжки обнажены и беззащитны. Муха — враг упрямый; она жужжит и кусает, жужжит и сосет кровь, жужжит и вертится над ухом. Добавьте к этому еще раскатывание теста, сворачивание листов и тонкую работу разрезания — и тогда, может быть, вам станет примерно ясно, что такое лапша и что значит ее приготовить.
Так говорит Нехама. А пока что Вениамин и его мать шагают по улицам Гадяча к дому Эсфири, мастерицы лапши. Они проходят по Полтавской, сворачивают на Ромнинскую, а оттуда — в переулок, где стоит покосившийся домик Эсфири. Старая хозяйка, опершись на палку, сидит на дворовой скамейке. Жар угасающего дня греет ее прорезанное морщинами, медное от загара лицо. От глубоких борозд на лбу и щеках во множестве разбегаются более мелкие канавки, а от них — и вовсе едва заметные тропки, которые теряются в тени.
