Он уловил выражение глаз Марии Петровны и нахмурился.
– Маруся уже больше ни во что не верит. Она не думает, что мы все это получим обратно. Она так легко потеряла веру. Как насчет этого, Кира? Ты думаешь всю свою жизнь прожить под красным сапогом?
– Нет, – сказала Кира, – это не может длиться вечно.
– Конечно, не может. Определенно не может. Вот и я говорю – не может. – Он неожиданно поднялся. – Иди сюда, Кира, я тебе кое-что покажу!
– Василий, – вздохнула Мария Петровна, – разве ты не доешь суп?
– При чем тут суп? Я не голоден. Идем в мой кабинет, Кира.
В кабинете Василия Ивановича совсем не осталось мебели, кроме стола и одного стула. Он отпер ящик стола и вытащил узелок из старого пожелтевшего носового платка. Он развязал тугой узел и, гордо и счастливо улыбаясь, распрямив сгорбленные плечи, показал Кире аккуратно перевязанные пачки крупных купюр царских времен.
Это были большие пачки, в них содержалось многотысячное состояние.
Кира задохнулась:
– Но, дядя Василий, они… они ничего не стоят. Их запрещено использовать и даже хранить. Это… опасно.
Он рассмеялся:
– Конечно, они ничего не стоят – сейчас. Но подожди немного и увидишь. Настанет день, когда положение дел изменится. Ты увидишь, как много вот здесь, в моем кулаке.
– Но, дядя Василий, где вы достали их?
– Я купил их. Тайно, конечно. У спекулянтов. Это опасно, но их можно достать. Это мне обошлось недешево. Я скажу тебе, почему я купил так много. Ты понимаешь, как раз… как раз перед тем, как они национализировали магазин… Я задолжал крупную сумму – за мои новые витрины, я получил их из-за границы, из Швеции, ни у кого в городе не было таких. Когда они отняли магазин, они своими сапогами расколотили витрины, но это неважно, я все еще должен за них одной фирме. Сейчас для меня нет никакой возможности заплатить – нельзя посылать деньги за границу, но я жду. Я не могу заплатить за них этим дрянным советским бумажным хламом… ха, за границей им не воспользовались бы даже в туалете. И нельзя достать золото. Но это – это будет почти как золото. И я оплачу свой долг. Я проверил. Старик из той фирмы умер, но его сын жив. Он сейчас в Берлине. Я ему заплачу. Я не люблю быть в долгу. Я никогда в жизни никому не был должен ни рубля. – Он взвесил бумажный сверток на своей огромной ладони и мягко сказал: – Послушай один совет старика, Кира. Никогда не оглядывайся назад. Прошлое мертво. Но всегда есть будущее. Всегда есть будущее. И в этом мое будущее. Прекрасная идея, а, Кира, собирать деньги?
