Галина Петровна каждое утро выговаривала:
– Что с тобой происходит, Кира? Ты не обращаешь внимания, ешь ты или нет. Ты не обращаешь внимания, мерзнешь ты или нет. Ты не слышишь тех, кто с тобой разговаривает. В чем дело?
Вечерами Кира возвращалась домой из института и, затаив дыхание, следила за каждой высокой фигурой, тревожно впиваясь глазами в каждый поднятый воротник. Она не надеялась найти его в городе; она не хотела его найти. Она никогда не задумывалась над тем, любит ли он ее. У нее не было никаких мыслей о нем, кроме той, что он существует. Но для нее оказалось тяжело помнить, что существует что-то помимо него.
Однажды, когда она вернулась домой, дверь открыла Галина Петровна с красными, заплаканными глазами.
– Ты получила хлеб? – было первым вопросом, брошенным в холодную щель приоткрытой двери.
– Какой хлеб? – спросила Кира.
– Какой хлеб? Твой хлеб! Институтский хлеб! Сегодня ты должна была его получить! Только не говори, что это вылетело у тебя из головы!
– Я совсем забыла!
– О господи! Боже мой!
Галина Петровна тяжело села, и ее руки беспомощно упали.
– Кира, что с тобой происходит! Получает паек, на который и котенка не прокормишь, и даже о нем забывает! Хлеба нет! О, боже милосердный!
В темной столовой Лидия сидела у окна, заштопывая чулки под светом уличного фонаря. Александр Дмитриевич дремал, положив голову на стол.
– Хлеба нет, – возвестила Галина Петровна. – Ее величество забыла о нем.
Лидия усмехнулась. Александр Дмитриевич вздохнул и поднялся.
– Я пойду на кровать, – пробормотал он. – Когда спишь, голод чувствуется не так сильно.
– Сегодня ужина не будет. Проса совсем не осталось. Трубы лопнули. В доме нет воды.
– Я не голодна, – сказала Кира.
– У тебя одной на всю семью есть хлебная карточка. Но, боже, ты, кажется, совсем не думаешь об этом!
– Я виновата, мама. Я получу хлеб завтра.
Кира зажгла фитилек. Лидия подвинула свое шитье поближе к маленькому пламени.
– Ваш отец ничего не продал сегодня в этом своем магазине, – сказала Галина Петровна.
Спицы Лидии позвякивали в тишине.
Резко, настойчиво зазвенел дверной колокольчик.
Галина Петровна нервно вздрогнула и поспешила открыть дверь.
Тяжелые сапоги пробухали через прихожую.
Управдом вошел без приглашения, его сапоги оставляли грязные следы на полу в столовой. Галина Петровна семенила за ним, тревожно комкая свою шаль. Он держал в руке лист бумаги.
