— Я тоже… — вздохнул Богдан.
— Что — тоже?
— Работать пойду.
— Ну и глупо! — почти крикнул учитель. — Потом пожалеете!
— Не переживайте, Андрей Викторович, — посочувствовал ему Богдан. — Мы же неспособные… троечники…
— Вы должны учиться, обормоты! Ваши отцы за это кровь проливали! Инвалидами с фронта пришли! А сколько не пришло? За что они погибали?
— За Родину… — вздохнул Робка.
— Значит, за вас! Понимаете или нет?
— Понимаем…
— Эх, ребята, ребята… — Учитель прошелся по классу, подошел к Робке. — Я слышал, комиссии работают по реабилитации… Многие возвращаются, слышишь, Роберт?
— Слышу…
— Отец что-нибудь пишет про это?
— Он вообще уже полгода не пишет…
— Н-да… — шумно вздохнул историк. — Что тут поделаешь, ччерт… Но ждать надо, Роберт… времена меняются, понимаешь?
— Нет… — сказал Роберт. — Для кого меняются, а для кого нет…
…Дома у Кости — никого, кроме домработницы, пожилой, располневшей тети Поли. Она проговорила нарочито сердито, басом:
— Мать по магазинам поехала. Вечером велела дома быть.
Костя не ответил и устремился через прихожую в глубь квартиры.
Ребята неуверенно пошли за ним, боязливо оглядываясь на мрачную тетю Полю.
Костя распахнул дверь в кабинет отца, поманил за собой ребят. Когда они вошли, он открыл дверцы огромного платяного шкафа.
— Смотри, сколько! На кой черт ему столько?
— А вдруг заметит? — спросил Богдан. — Тогда хана…
— Да он в одном и том же всю дорогу ходит. Мать покупает, а он на них и не смотрит!
В шкафу рядком висели костюмы: два или три серых и коричневых, три черных, три клетчатых и в полоску.
— Бостон! Тыщи по две с половиной стоит! — Костя дал для убедительности пощупать рукава. — Ну, че вы трусите? Как мы еще твоей кассирше денег достанем? Воровать пойдем?
Робка молчал. Окинул медленным взглядом кабинет. Застекленные шкафы, где сверкали золотом и цветными корешками книги, много фотографий висело в рамках на стенах. Еще висели два дорогих охотничьих ружья. Стол был завален бумагами с чертежами, рисунками, какими-то расчетами. И стояла большая фотография в бронзовой рамке рядом с мраморным чернильным прибором. Группа генералов и людей в штатском. Стояли шеренгой, улыбались, а позади них, вдалеке, высилась белая остроконечная ракета.
— С кем это он? — Робка кивнул на фотографию.
— Думаешь, я всех знаю? Это Королев, это Микулин. это Александров, кажется… Других не знаю… Отец говорил, что скоро человека в космос запустят. По целым неделям дома не ночует… Ну что, берем костюм?
