— Этот все знает, законник хренов, — процедил Виктор Иванович.
— А ты думал! — хмыкнул Егор Матвеевич. — На всех доносы строчит…
— Тише вы — он небось в коридоре слушает, — предостерег Семен Григорьевич.
— Да пошел он! — зло махнул рукой Виктор Иванович. — На нас что ни пиши — взятки гладки!
— Не каркай — загонют за Можай, почухаешься…
— А нам все одно, где спину гнуть, — опять хмыкнул Егор Матвеевич. — В Сибири на морозе-то, говорят, пьется легче! — И засмеялся.
На кухню вошла Робкина мать, Нюра, и начала с ходу:
— Пропадет она, мужики. И дети пропадут.
— И что делать прикажешь? — спросил Виктор Иванович.
— Может, соберем? С миру по нитке…
— Восемнадцать тыщ. Да ты сдурела, Нюра! — махнул рукой Егор Матвеевич. — Откуда такие?
— У меня пять тыщ есть… Две дам, — тихо сказала Нюра, и Робка вздрогнул, посмотрел на мать.
— Я полторы, пожалуй, тоже… наскребу… — почесал в затылке Семен Григорьевич.
Вошла Володькина мать Вера, сказала робко:
— Егор, у нас семь тыщ есть на книжке… Тыщу сможем, а?
— Ты последние отдашь! — вскинулся Егор Матвеевич. — А случись что, тебе кто даст? А заболеем! У меня вон здоровье никуда.
— Пить меньше надо, — заметил Виктор Иванович.
— Погодите, сейчас посчитаем. — Нюра выдернула из-за газового счетчика блокнот, в котором подсчитывали плату за электроэнергию, и села за кухонный стол. — Значит, я — две тыщи, Семен Григорьевич — полторы тыщи, Богданы — тыщу…
Соседи сгрудились вокруг стола…
…Этот день принадлежал только им. Они катались на «чертовом колесе» — сверху открывался захватывающий вид на Москву-реку, набережную. Вдали были видны кремлевские башни. Кабинка в «чертовом колесе» раскачивалась, и Милка в страхе прижималась к Робке, панически глядя вниз.
Потом они дурачились в комнате смеха. Хохотали, глядя на свои отражения в кривых зеркалах. Милка показывала пальцем на себя и Робку, а рядом хмурился какой-то толстяк, явно недовольный своим отражением…
Потом они загорали на узком пляже Ленинских гор. В стороне плыл в облаках горделивый шпиль Университета, рядом играли в волейбол, у берега плескались, орали ребятишки.
— Вчера завстоловой сказала, что нам квартиру могут дать, отдельную, в Черемушках, — сказала Милка. — Там целые кварталы новых домов строят. Даже не верится… с ванной, со своей кухней, представляешь?
— Не очень…
— Я отцу рассказала, он даже заплакал, бедняга… трехкомнатная квартира! А у нас и мебели-то никакой нет. — Милка тихо рассмеялась. — Зато у Юльки и Андрюшки будет своя комната… и у меня… куплю трюмо… стол большой, круглый… — Она мечтала, глядя в небо. Там большая дождевая туча наползла на солнце. Милка замолчала, нахмурившись.
