Бартоломе, улыбаясь, смотрел на отца. Как он любил в нем его находчивость и память!
— Что, сын мой? — задорно спросил дон Франсиско. — Старый солдат еще может поспорить с молодым философом?
— Я сражен, дорогой сеньор! — смеясь, ответил Бартоломе и поцеловал отцовскую руку. — Считаю, что диспут о богатстве окончился вашей победой.
— Ну то-то же! — сказал дон Франсиско, с довольным видом подкручивая усы. — А ты пытался спорить. Так вот, привез я тебе нечто более занимательное, чем пряности и золотые побрякушки, — и с этими словами он подошел к окну, выходившему во двор, и крикнул что-то слуге.
Через несколько минут вошел слуга и с ним незнакомый юноша, почти мальчик, невысокого роста, в легкой белой одежде, красиво оттеняющей бронзовую кожу. Черные длинные волосы откинуты назад. Большие, широко расставленные темные глаза смотрят умно и смело.
Дон Франсиско подошел к юноше и обнял его за плечи:
— Это Гуама, младший сын касика Намагари с острова Куба. В его жилах течет королевская кровь. Адмирал отдал его мне. Ему пятнадцать лет, он может стать твоим пажом>[38], и я поручаю его твоим заботам!
Кубинец улыбнулся и сказал приятным гортанным голосом несколько приветственных слов на испанском языке.
— Во время плавания я начал учить его испанскому языку. Он на редкость способен. Я думаю, что с твоей помощью он скоро совершенно свободно будет изъясняться по-испански.
— Я научу его всему, что знаю сам! — воскликнул Бартоломе, так как молодой кубинец ему чрезвычайно понравился.
Бартоломе сразу подружился с Гуамой. Тот был по-детски простодушен, но в то же время полон чувства собственного достоинства и благородства.
Вскоре, согласно воле своего отца и дона Лас-Касаса, кубинец принял христианскую веру и был наречен именем Алонсо. Крестным отцом был сам дон Франсиско, а крестной матерью — донья Анхела, сестра покойной доньи Беатрис, матери Бартоломе.
Старинный дом Лас-Касасов был расположен в предместье Севильи, в Триане. Его окружал глубокий ров, но теперь он не был наполнен водой, а зарос густой травой и полевыми цветами.
Массивные каменные ворота с высеченным на них гербом теперь никогда не запирались. Толстые ржавые цепи подъемного моста были увиты жимолостью и плющом. В сторожевой будке привратника жили голуби.
В большом дворе дома всегда кипела жизнь. Из конюшен слышалось ржанье лошадей. Смех и пенье служанок доносились из открытых окон кухни. Нагруженные мулы терпеливо ждали, чтобы с них сняли корзины с плодами и овощами и напоили водой.
