Бартоломе де Лас-Касас защитник индейцев | страница 57
Карта первого плавания Христофора Колумба.
…Менее чем через два года Мартир писал своему старому другу, ученому Помпонию Лето, в Рим:
«Алькала де Энарес, декабрь, 1494 года.
…Испания царит, распространяет свое владычество, имя и славу от отдаленных антиподов. Помните, дорогой друг, я писал вам, что наши государи послали снова Колона в плавание, предоставив ему флотилию из восемнадцати кораблей. Это предвещало новые великие открытия в западном полушарии. Так и случилось: из этих 18 кораблей, отправленных во второе плавание с Адмиралом Колоном, 12 теперь возвратились и привезли с собой хлопчатую бумагу, огромные куски красильного дерева и много других драгоценных в Европе предметов, которые производит природа этого доселе сокрытого от нас мира, и сверх всего значительное количество золота. Невозможно более сомневаться в существовании Листригонов…»>[37]
В одном из своих писем к кардиналу Асканио Сфорца, с которым он поддерживал переписку, дон Педро назвал Колона «Novi Orbis Repertor» — «Открыватель Нового Света».
И теперь, с легкой руки Мартира, вновь открытые Индии стали называть Новым Светом.
Часть вторая
Молодость
Подарок дона де Лас-Касаса
Истинная дружба у тех людей, чьи души соединяет одинаковое влечение к истине и добру…
Сенека
Когда Бартоломе приехал в 1496 году на каникулы домой, он сразу попал в горячие отцовские объятия. Бартоломе поразил вид отца. Еще недавно цветущий, дон Франсиско казался изможденным и постаревшим на много лет. Лицо его было изжелта-бледным, словно после тяжелой болезни.
— Что с вами, дорогой отец? — воскликнул Бартоломе. — Вы больны?
Дон Франсиско недовольно нахмурился:
— Да, немного… как и все, впрочем. Плавание, как ты знаешь, было нелегким.
Бартоломе слышал, что второе плавание Кристобаля Колона в Индию, которое длилось почти три года, было тяжелым, но подробностей не знал. Он ждал их от отца.
Но дон Франсиско молчал.
— Об этом как-нибудь потом, — сказал он наконец. — А теперь, знаешь ли ты, что я привез тебе из Индии?
— Вы вернулись живы и невредимы, и этого мне совершенно достаточно. А золото и пряности меня не интересуют!
— Я совсем забыл, что ты, как настоящий философ, считаешь правильными слова Апулея, что бедность издавна служанка философии.
— Я более люблю изречение Сенеки, которое гласит: «Не тот беден, у кого мало, а тот, кто хочет большего!»
— Да, но ты забываешь, что тот же Сенека утверждал, что только узкий ум не может примириться с богатством!
