Повернувшись спиной к этому грозному барьеру, Грен осторожно двинулся вперед.
Он шел не спеша. Каждый звук заставлял его вздрагивать. Однажды ему пришлось броситься наземь, когда из чащи в него выстрелило целое облако длинных смертоносных игл. Приподняв голову, Грен увидел кактус, который, встряхнувшись разок-другой, принялся перезаряжать свои самострелы. Грен никогда не видел ничего подобного, и у него сжалось сердце при мысли о всех неведомых опасностях, таившихся вокруг.
Чуть дальше он столкнулся с еще более диким способом охоты.
Грен шагнул в проем искривленного ствола дерева, образовавшего петлю. Едва он сделал шаг, петля с треском затянулась. Грен чудом избежал ее мертвой хватки и содрал при этом кожу на лодыжке. Пока он лежал, тяжело дыша, мимо него прошмыгнуло какое-то существо — настолько близко, что Грен мог бы дотронуться до него рукой.
То была длинная, затянутая в твердые латы рептилия с дружелюбной ухмылкой, открывавшей множество мелких, но острых зубов. Некогда (в те далекие дни, когда человек имел названия для всего в этом мире) эта рептилия звалась аллигатором. Она бросила на Грена смиренный взгляд и шмыгнула под лежавшее рядом бревно.
Почти все виды животных вымерли миллион лет тому назад. Их подавила и истребила масса быстрорастущей зелени — ведь солнце отдало свое предпочтение растениям. И все же, когда последние остатки старых деревьев были вытеснены в болота и на берег океана, вместе с ними в изгнание удалились и некоторые, очень немногие, виды животных. Здесь, на Нейтральной Полосе, они и пребывали, радуясь теплу и наслаждаясь жизнью — пока еще эта жизнь не оставила их.
Поднявшись, Грен продолжал путь еще медленнее, оглядываясь с еще большей опаской.
К этому времени доносившийся с моря шум прекратился, и он шагал в полной тишине. Все вокруг хранило молчание, словно ожидая чего-то, как бы на время обращенное в камень.
Склон становился все более пологим. Под ногами скрипела галька. Деревья, росшие здесь еще более редко, сбивались в группки, чтобы вместе отражать набеги с моря.
Грен остановился. Тревога все еще владела его сердцем. Он по-прежнему хотел воссоединиться с остальными, хоть и чувствовал неловкость при мысли об этом: не потому, что повел себя упрямо, оставшись позади, на уступе замка термитов, а потому, что прочие повели себя глупо, не предложив ему возглавить племя.
Осторожно оглядевшись по сторонам, он свистнул. Никакого ответа. Установилась плотная, тягостная тишина, как если бы даже и те, что не имели ушей, пытались прислушаться.
