Виктор не нашел что ответить и обиженно замолчал. Павел спросил, когда они ели, узнал, что это было вчера вечером, и открыл одну из сумок с продуктами.
Через час впереди показалось зарево, а небо еще больше потемнело. Летевший первым Сергей повернул на север, и Николай тут же повторил этот маневр.
— Варшава, — сказал он остальным. — Теперь у поляков будет повод для ненависти. Себя не будут ненавидеть за глупость, поэтому остаемся мы. Дозиметр в первой машине, но и без него понятно, что тут повсюду радиация. Придется потерять часа три на облет. Потом еще час лететь до Белостока, и считайте, что мы в Белоруссии.
Джон посмотрел на дозиметр, не выдержал и выругался. Он весь день выбирался из Польши из‑за того, что пришлось огибать пять зараженных участков. В машине осыпались стекла, и теперь в нее задувало радиоактивную пыль, от которой было невозможно избавиться. Час назад он пересек границу и сейчас был в двадцати километрах от Магдебурга. Здесь не должно было быть никаких военных объектов, а значит, и радиации.
«Звенит, сволочь! — подумал майор. — Не хочу смотреть на то, что он мне насчитал! Надо не прятаться, а лететь в город и попросить помощь. Неужели откажут?»
Магдебург встретил его пустыми улицами. В небе не было ни одной машины, не увидел он их и на автостоянках. Не было видно и людей.
«Не могли же все бежать, — думал Джон, приземлившись на одной из площадей. — Или могли? И зачем бежать, если здесь нормальный фон? Мне нужно срочно принять хоть какой‑нибудь радиопротектор, иначе бессмысленно рваться домой, можно выбрать место покрасивее и застрелиться. И где здесь найти лекарство? Может кто‑нибудь остался в полиции?»
Найти полицейский участок оказалось несложно. Оставив машину, он за несколько минут обошел все помещения, кроме одного, которое оказалось запертым.
— Эй! Вы там совсем сбрендили? — крикнули оттуда на немецком. — Дайте хоть пожрать!
— Подождите, сейчас открою, — ответил Джон и поспешил в ту комнату, в которой видел на одном из столов брошенную связку ключей.
Один из них подошел к замку, и открывший его майор имел счастье лицезреть небритого и неряшливо одетого мужчину лет пятидесяти, от которого несло перегаром. Ворот его рубашки был разорван, а на лице можно было рассмотреть следы побоев.
— Что за чертовщина! — вытаращился он на Сеймура. — Неужели наши свиньи поменяли форму?
— Вы кто? — спросил Джон. — Почему вас здесь заперли и где все остальные?
— Так вы не из быков? — дошло до освобожденного. — А где же они?
