И еще новость — уже третий день я работаю на почте, за что ежедневно мне платят фунт стерлингов. В начале апреля надеюсь получить место в Индийском посольстве, с помесячным жалованием.
Никак не пойму, что ты там такое написала по поводу своей поездки в Майсур. В твоем письме — и в английской грамматике, и в правописании — столько грубых ошибок, что порой концы с концами никак не сходятся. Если ты прислушаешься к моему совету, то «бхарат-натьям» оставишь до лучших времен, а сейчас возьмешь в руки какое-нибудь приличное пособие, по английской грамматике и приведешь в порядок свой синтаксис. Представь, что когда-нибудь ты и вправду приедешь сюда, — что скажут люди о твоем английском?
…………………………………………………………………………
…………………………………………………………………………
Та хрупкая надежда, которая порой робко зарождается в моей душе, рушится немедленно, едва памятью овладевает былое. А связь с настоящим столь зыбка, что о будущем и думать не хочется. Самое же скверное — моя апатия, какой я никогда не испытывал даже в Дели. Видно, я и родился-то под какой-нибудь зловещей звездой (ну вот, еще один предрассудок!), это она плетет вокруг меня сеть препятствий и трудностей. Что остается человеку в подобное положении? Предаваться бессмысленным и пустым грезам? Именно этим я и занимаюсь теперь… В то же время разум подсказывает мне, что нет для нас с тобой ничего лучшего, чем жить вместе, согревая друг друга своим теплом.
Это письмо я начал еще два дня назад, но прервал его на середине. Меня неожиданно осенила мысль: а не сходить ли на консультацию к тому психоаналитику, у которого лечится Эй-Би-Си, и не попросить ли у него совета по поводу моего нынешнего настроения? И вот я побывал у него вчера вместе с «мамочкой». Он понравился мне тем, что хотя, конечно, тоже все время толковал о таких-то и таких-то дефектах моего мозга, но зато не бранился при этом (как обычно делала ты). Ну, почему бы и тебе не взять с него пример? Во всяком случае, вопреки всему, что наговорил мне психоаналитик, я повторяю, что для нас с тобой нет иного выхода, как вернуться к совместной жизни. Но для этого нам обоим придется многое переменить в себе. Да, да, именно так: не только мне, но и тебе, — и я рад, что на этот раз ответственность за такой вывод лежит не на мне, а на этом психоаналитике.
Сегодня, вероятно поддавшись суеверным мыслям, я обнаружил одно весьма странное совпадение — дни рождения Шуклы и твой приходятся на 18 и 28 число одного и того же месяца. Отчего бы это? Может быть, цифра 8 вообще играет какую-то роковую роль в жизни нас троих: ведь и мое рождение приходится на 8-е число! Ну-ну, не сердись, все это не более чем невежественная болтовня… Надеюсь, ты получишь мое письмо как раз в день рождения Шуклы. Передай ей от меня самый сердечный привет. Очень возможно, что главное ее несчастье в том, что целых три года она жила в тесной близости с таким человеком, как я, — нравственно бессильным субъектом, который не мог и не может ничего, ну решительно ничего сделать для нее…
