— Но почему? — Мне даже стало неудобно, что я без конца повторяю это свое «почему».
— Я же говорю — таковы наши нравы. Однажды ему кто-то что-то сказал.
При этих словах Нилимы я вспомнил о книге, которую когда-то написал мой отец. На ее переплете крупным шрифтом было вытиснено золотом название: «История индийских гетер», а ниже следовало то же заглавие по-английски: «A history of dancing girls in India»[36]. Как мне рассказали позже, отец собрал в ней любопытнейшие исторические материалы о самых знаменитых индийских танцовщицах с ведических времен до наших дней. Книга была напечатана на прекрасной бумаге, и в детстве меня неотразимо манил к себе ее красный шелковый переплет. Хранилась она среди прочих книг на самой верхней полке шкафа, стоявшего во внутренних покоях нашего дома. Наверно, для того и поместили этот том так высоко, чтобы я не мог до него дотянуться. Но его переплет выглядел столь соблазнительно, что однажды я все-таки не утерпел и, выждав минуту, когда поблизости не оказалось старших, взобрался на плетеный веревочный лежак и взял книгу с полки. Перелистав сразу несколько страниц, я с радостью обнаружил, что тут есть и яркие картинки. Одну из них я где-то видел и раньше — она изображала небесную деву Менаку, танцующую перед отшельником Вишвамитрой. Обнаженное ее тело было прикрыто лишь тонким, почти прозрачным покрывалом. На других картинках были представлены самые знаменитые танцовщицы из Агры и Лакхнау — ниже я прочитал их имена и названия этих городов. Особенно понравились мне Зохра-баи из Агры и Джаханара-бегум из Лакхнау — недаром же они запомнились мне на всю жизнь. Наспех перелистав книгу, я аккуратно поставил ее на то же место, откуда взял; пока книга была у меня в руках, я дрожал всем телом из опасения, что кто-нибудь из взрослых застанет меня за недозволенным занятием. Страх не мешал мне, однако, время от времени снова доставать тайком запретную книгу и с наслаждением разглядывать картинки. Из названных мною двух танцовщиц более красивой я считал Зохру-баи — наверно, потому, что на нее была очень похожа лицом соседская девочка Пхуль, с которой я играл во дворе; я часто мечтал о том, как Пхуль вырастет и станет точно такой, как Зохра-баи из Агры, и тогда я женюсь на ней. Увы! После смерти отца книга о танцовщицах куда-то запропастилась!.. Позже, когда я стал совсем взрослым, кто-то рассказал мне, что дальше типографии это сочинение не пошло — его сочли крайне неприличным, а на отца посыпался град упреков: как же это он, школьный учитель, позволил себе написать такую непристойную книгу? Вдобавок ко всему, отца угораздило ни с того ни с сего рассориться со старинным своим товарищем, из чувства дружбы оплатившим все типографские расходы, и лишь с великим трудом удалось ему заполучить единственный экземпляр собственного творения. Судьба всего остального тиража неизвестна мне и до сей поры.
