Ран сосредоточился, выбрасывая из головы раяну. Клятва крови требовала полного внимания.
Ран ударил первым. Кулаком. Пока еще кулаком, сбивая Итора с ног.
Тот откатился, вскочил, вытирая кровь, хлынувшую из носа.
– Думаю, не нужно объяснять за что, – холодно процедил Лавьер.
– Надо полагать, за смерть Линта, – вкрадчиво протянул Анрей. Он двигался по кругу, обходя противника, примеряясь. – Ты принял это близко к сердцу, Ран? Тебе его жаль?
Лавьер вытащил клинок из ножен. Ударил, как обычно, без предупреждения. Анрей отразил в последний момент, уклонился, снова отразил… Сталь звенела, ударяясь.
– Ты не понял, Итор. – Ран наступал. – Ты убил члена МОЕЙ десятки. И будешь за это наказан.
– Твоей? – в светлых глазах молодого пса вспыхнула злость. Клинки снова ударились и разошлись. – Это должна была стать МОЯ десятка! МОЯ! Так что можешь считать, что счет открыт!
– Завидуешь? – Ран отклонился, атаковал и ударил ногой, целясь в пах. У псов не было запрещенных приемов. Был лишь один закон – победить.
Итор отскочил, сплюнул на пол и метнул нож. Ран усмехнулся, пригнувшись. Они слишком хорошо знали друг друга.
– Знаешь, почему они выбрали меня? – Ран снова атаковал, стремительно, зло, не давая Итору вздохнуть от череды ударов, тесня его к стене. – Потому что я сильнее, – удар по клинку, заставляя Итора приоткрыться всего на миг, но этого хватает, чтобы впечатать кулак в его живот. – Я всегда был сильнее, – ногой отбросить выпавшую из руки сталь. И ударить снова, сваливая на каменный пол. – И всегда буду сильнее. Ты нагадил не в том месте, тварь. Еще раз сунешься на мою территорию – убью. Понял меня?
Удары, один за одним, сильные, жестокие, до разбитых костяшек на руках… впрочем, они всегда были разбиты, в Цитадели слишком часто приходилось драться. Хрустнул нос, на губах Анрея вспенилась кровь. Повисла плетью сломанная рука. Итор извернулся змеей, всадил нож в бедро Рана, захохотал. Правда, недолго. Еще один удар заставил его кулем свалиться на пол, лишив сознания.
Ран ударил бесчувственное тело сапогом в живот, выдернул нож, отбросил.
Целители цитадели его ненавидели, слишком часто молодой Лавьер поставлял им раненых.
Оникс пыталась вникнуть в то, что читала. Но сегодня ей это не удавалось. Дворец казался затихшим, затаившимся. Прислужницы сновали, словно испуганные мыши, по стеночке, боясь поднять заплаканные глаза на мужчин в форме Сумеречных. Помогать одеваться раяне пришла лишь Риа, но девушка вздрагивала от каждого громкого звука и не смотрела Оникс в лицо. А когда раяна с ней заговорила, и вовсе сжалась, закрыв голову руками.
