Мне хочется спросить о его родителях, но я знаю Джоша: он может просто замкнуться в себе.
– Доктор Джош, доктор медицины. Ты бы стал сексологом.
– О, определенно. – Он отбрасывает книгу и начинает щелкать пультом, переключая каналы.
– У всех твоих пациенток наблюдалось бы учащенное сердцебиение.
Джош забирает у меня пустую креманку, целует под ухом. Я ловлю ртом воздух, а он с видом знатока нащупывает пульс на моем запястье.
– Ну-ка, посмотрим. Представь меня в белом халате, я засовываю стетоскоп под ворот твоей блузки.
Я почти ощущаю прикосновение ледяного диска к моей груди, поеживаюсь и чувствую, как соски у меня заостряются.
– Ты провоцируешь меня на новые сексуальные причуды, – говорю я, как отпетая острячка, но Джош улыбается:
– Наверное, я смогу поработать с этим.
Мысленно я перескакиваю к тому, каким мог бы быть наш теоретический секс. Мы целыми днями играем друг с другом в разные игры, а значит, они продолжатся и в постели. Образы обрушиваются на меня с такой силой, что я вся сжимаюсь, внутри ощущение пустоты и желания.
Его голос у меня за ухом, мы стоим в дверях его прекрасной спальни.
Во что мы сыграем теперь?
– Я бы каждый вечер притворялась, что меня тошнит.
– Каждый вечер? – Джош все еще считает мой пульс, глядя на часы, шевеля губами. Это так сексуально, что я понимаю, он учащается. Наконец моя рука отпущена. – У тебя там довольно сильно стучащее маленькое сердечко. И угрожающий случай сексуального пучеглазия. Думаю, это серьезно.
– Я умру?
– Я предписываю вам полный диванный покой под моим наблюдением. Но положение отчаянное.
– Я бы отпустила сальную шуточку по поводу твоей манеры общаться с пациентами, но в данный момент это было бы лишним. – Я снова кутаюсь в плед.
– Ты можешь представить, какие у меня манеры в общении с пациентами? В этом я был бы хуже всех. Так пугал бы людей, что они мигом бы выздоравливали.
– Поэтому ты не захотел стать врачом? Из-за ненависти к людям?
– Просто ничего не вышло. – Голос Джоша становится тверже.
– А что-нибудь в этой работе тебе нравилось?
– Бóльшая часть. Я отлично справлялся с теорией. У меня хорошая память. И я вовсе не испытываю ненависти ко всем людям подряд. Только… к большинству из них.
– А как насчет практики? У тебя был какой-то неудачный опыт? Тебя заставляли пихать пальцы кому-нибудь в задницу?
Джош смеется, хотя нос его морщится от отвращения.
– Никто не начинает практиковаться на живых людях. И на задницах тоже. Что за ум надо иметь, чтобы додуматься до такого?
