Вместо Паточки я позвал Иванова.
— Вот, — сказал я ему, — Клеопатра все рассказала.
— Что она рассказала? — спросил Иванов.
— Что бы ни рассказала, а ты должен мне отвечать на мои вопросы, иначе ты ответишь за упорство, да кроме того все, что она сказала против тебя, будет признано справедливым.
Начальник команды, чтобы заставить Иванова говорить, к моим убеждениям присовокупил свои.
— Да что же мне говорить-то, в. б.? — сказал Иванов подпоручику: — ведь я не запираюсь, что я убил: только крови на мне не было.
— Как же ты его убил? Расскажи подробно, — спросил я его.
— Да как убил?.. Взял, да и убил.
— Что же, он враг тебе был, или из-за денег?
— Кто это говорит из-за денег? — спросил Иванов, выпрямляясь.
— Никто этого не говорит, а только я тебя спрашиваю, чтобы узнать, для чего ты это сделал: ведь нельзя же — убить человека без причины.
— Разве это человек был?
— А то что же?
— Он и собаки не стоил.
— Поэтому ты и убил?
— Нет, я и собак не бью.
— Так за что же?
— Спросите у Патки: она знает.
— Она уж допрошена об этом.
— Пусть еще при мне скажет.
Депутат Иванова стал настаивать на исполнении такого требования его, и я согласился, не видя от того вреда для существа дела. Допрос Иванова я обратил в очную ставку его с Паточкой, которую и велел позвать.
— Вот она показала, — сказал я Иванову, — что после того, как муж ее при всех вас прибил, она уложила его спать в задней горнице. Выходя оттуда, она встретила тебя в сенях и сказала: «Скоро ли Бог избавит ее от этого мучителя, т. е. мужа». А ты сказал: «Хочешь, я избавлю»? Она на это ответила: «Ради Бога, избавьте… я сама сослужу вам чем-нибудь за это». Сама же она, говоря это, не предполагала, что ты убьешь ее мужа. — Так ли, Клеопатра Шерстяникова?
— Точно так-с, в. в., — ответила Паточка.
— Ты что на это скажешь? — спросил я Иванова.
— Врет! — сказал тот.
— Как же, Терентий Иванович? — спросила Паточка.
— А так: врешь! А кто мне топор подал? — спросил Иванов, отворачиваясь к косяку.
— Топор, значит, я подала.
— А, значит, кто держал дверь, как я рубил?
— Я, значит, Терентий Иванович.
— Не знала ты!! — промычал Иванов.
— Правда ли, что ты убил Шерстяникова еще в то время, когда Клеопатров и Чаплин в передней комнате сидели?
— Правда, только они ничего не знают.
— Правда ли, что ты, убивши Шерстяникова, пошел спать?
— Правда.
— И уснул?
— Уснул.
— Правда ли, что Клеопатра с матерью тебя будили, чтобы убрать труп, но ты не хотел встать?
— Правда.
— Почему же?
