Она помолчала и продолжала, нахмурившись:
– Видишь, здесь есть и другая надпись, но это древние письмена. – Она своенравно топнула ножкой. – О, почему я не успела постичь все, что знает Акрен? Я могу разобрать эти древние письмена, но не до конца понимаю, что они значат. Это так раздражает меня! Будто не договорила то, что начала говорить.
Как раз в этот момент к ним подошел Ффлеуддур и тоже стал разглядывать странное оружие.
– Это из могильника, да? – Бард покачал лохматой желтоволосой головой и присвистнул, – Предлагаю отделаться от него поскорее. Никогда не доверяйте вещам, найденным в могильниках. Дурное это дело – возиться с ними. Вы же не знаете, в чьих руках они побывали и какую службу служили.
– Если это волшебный меч, – начал Тарен, все более возбуждаясь таинственностью попавшего в их руки оружия, – то не стоит ли, наоборот, оставить его у себя?..
– О, помолчи! – вскричала Эйлонви. – Я не могу услышать свои мысли. И вообще, с чего это вы оба обсуждаете, что делать с мечом? Он, в конце концов, не ваш, а мой. Я нашла его, вынесла, я почти застряла из-за него в грязном тоннеле.
– Считается, что барды в таком разбираются, – сказал Тарен.
– Естественно, – согласился Ффлеуддур, уверенно улыбаясь и почти уткнувшись острым носом в ножны. – Все надписи обычно похожи одна на другую. Такие выводят чаще всего на ножнах, а не на клинках. Пишут всегда почти одно и то же. Тут написано… э… что-то вроде «Страшись моего гнева». Ничего не значащие слова…
В этот момент раздался резкий звон. Ффлеуддур удивленно заморгал. Одна из струн его арфы лопнула.
– Извините меня, – сказал он и пошел осмотреть свой инструмент.
– Ничего подобного здесь не написано! – воскликнула Эйлонви. – Я могу прочесть кое-что. Видишь, надпись начинается около рукояти и идет, обвиваясь, как плющ, по всей длине ножен. Он не умеет их читать. В начале здесь написано «Дирнвин». Я не знаю, что это – имя меча или короля. О да, это название меча! Вот опять понятно:
ВЫТАСКИВАЙ ДИРНВИН ТОЛЬКО ТОТ, КТО КОРОЛЕВСКОЙ КРОВИ, ЧТОБЫ ПРАВИТЬ, БОРОТЬСЯ…
– Что-то в этом роде, – продолжала Эйлонви. – Надпись еле видна, не могу различить. Буквы стерлись… Нет, это странно. Они не стерлись, их соскребли! Они, должно быть, глубоко были врезаны в сталь, потому что след все равно остался. Но я могу прочесть сохранившееся… Ой, это слово похоже на «смерть», – забормотала она что-то непонятное. – Не очень-то весело… – Она содрогнулась.
– Позволь мне вынуть его из ножен, – опять стал настаивать Тарен. – Ведь должно быть что-то написано на клинке.
