Я стремительно набирала в весе и начала быстро уставать. Ремонт дома пришлось отложить — я боялась, что поднимать тяжести и тащить за собой фургон, груженный материалами, через весь город сейчас опасно. Джорджа просить о помощи было бесполезно. Каждое воскресенье я ходила в церковь, пока живот мой не стал слишком большим и мне стало неловко.
Перед приходом зимы я приготовила сад к весне и с нетерпением ждала, когда уйдут холода и можно будет снова в нем работать. Лулу помогала бы мне: я спрашивала ее об этом, и она с радостью согласилась.
В эти дни, кажется, все ее радовало. Она обожала свою учительницу и новых подружек, с готовностью согласилась помогать мне по саду и в особенности радовалась мысли о ребенке. Вместе мы сшили ему «приданое» и несколько одеялец в люльку в те короткие светлые часы, что оставались у нее после прихода из школы. Я вспоминала, как любила шить вместе с мамой, а теперь вот с удовольствием рукодельничала с Лулу.
Обе мы вздохнули с облегчением, когда зима прошла, дни стали длиннее и можно было работать подольше.
Я отчаялась просить Джорджа сделать что-нибудь по дому, но поняла, что если буду потихоньку продолжать, то скоро все будет готово. Однажды апрельским утром, когда мы сидели за столом на кухне, я сказала Лулу:
— Надо будет попросить Джорджа достать с чердака твою люльку — мы ее помоем.
Лулу обрадовалась этой затее, но в то же время поняла, что он не сделает даже такой малости.
— Я сама ее достану, мам, после школы, — ответила она. — И мы вместе ее вымоем. Вот будет здорово!
В этот самый момент вошел Джордж. Его мать недобро на него посмотрела.
— Немедленно идти на чердак и принеси люльку, Джордж.
— Позже, мам, я опаздываю на работу.
Тут она шагнула к нему, лицо ее было прямо напротив его лица.
— Принеси сейчас же, — прошипела она. Он отпрянул с широко распахнутыми глазами.
— Ладно-ладно, мам, сейчас принесу.
И вышел. Лулу потрясенно смотрела в стол. Она никогда не видела бабушку такой. Я про себя улыбнулась. Надо же, как все просто оказалось!
Моя реакция не ускользнула от матери Джорджа, и впервые в жизни она улыбнулась мне.
— Ты просто не можешь найти к нему подход, — произнесла она и вновь вернулась к работе.
Через несколько минут Джордж вернулся на кухню с паутиной в волосах. Я едва сдерживалась, чтобы не расхохотаться. Он поставил люльку в угол.
— Вынеси на крыльцо — мы ее вымоем, — рыкнула на него мать.
Он сделал, как было велено, потом, ни слова не говоря, ушел на конюшню, вскочил на коня и уехал в город.
