— Ее народ? А, ты об индейцах.
— Надеюсь, ты не против, что я наполовину осейдж. Надо было рассказать тебе до свадьбы.
— Мне все равно. Во мне и самой есть немного индейской крови — чироки.
— Думаю, как и у большинства, — с облегчением заметил он. — Но кто-то считает это недостатком.
— Я таких не встречала. У нас в городке все были христиане — мы ко всем относились с тем уважением, с каким относились к нам.
Какое-то время он с удивлением смотрел на меня.
— Я всегда думал, что не все христиане соблюдают свои заповеди. В детстве, когда церковники тебя обзывают, это очень обидно.
Я задумалась над его словами.
— Знаешь, я думаю, есть «так называемые» христиане, а есть настоящие.
С этими словами я взяла ночную сорочку с крючка за дверью, куда накануне ее повесила. Джордж взял меня за руку.
— Я хочу посмотреть на тебя, Мод.
Я почувствовала, как кровь прилила к лицу, но кивнула, положила сорочку на кровать и принялась раздеваться.
Как и Джеймс когда-то, Джордж смотрел, как я раздеваюсь, и я сделала вид, что меня это не волнует. Закончив, я легла рядом с ним, и он сказал:
— Я не хочу причинить тебе боль, Мод. Если ты не готова, я могу и потерпеть.
Я не думала, что Джордж сделает мне больно: он выглядел таким внимательным и обходительным. Если со мной он будет обращаться так же, как со своей лошадью, все будет хорошо.
После Джеймса прошло столько времени, и мне хотелось, чтобы Джордж приласкал меня, но он сразу же перешел к делу, даже не поцеловав меня. Он делал все очень осторожно, но я чувствовала себя не в своей тарелке.
— Все нормально, Джордж, — приободрила я его.
— Я не хочу сделать тебе больно, — повторил он.
— Я и не думаю, что ты сделаешь.
Он вошел резче, и у меня перехватило дыхание. Я ахнула, и он отпрянул.
— Все в порядке?
— Десять лет прошло, Джордж. Давай пока потихоньку.
Он начал снова, но я чувствовала, что он сдерживается. Я пыталась расслабиться, но не получалось. Через несколько минут все закончилось, он перекатился на свою сторону, испустил долгий вздох и через минуту заснул.
Я почувствовала облегчение. Пока ему не удалось меня удовлетворить, но он был добр и заботлив, и я была уверена, что скоро мы все уладим.
На следующее утро я проснулась, когда он уже встал. Я села в постели и улыбнулась ему.
— Я сегодня буду стирать. Давай ты наденешь чистое белье, а я брошу это в стирку вместе с остальными вещами.
— Я надел их только в воскресенье.
— Ничего страшного.
Он расстегнул свои кальсоны и сбросил на пол, оставшись голым. При виде его члена я постаралась сдержать удивление, но не вышло: он был в три раза больше, чем у Джеймса, почти до середины бедра. Должно быть, он ждал моей реакции, и теперь пришел его черед краснеть.
