У Ольги Борисовны вырвался невольный жест досады.
— Опять Коршунова! Нервничала. Я пробовала ее успокоить, но у нее еще нет опыта участия в таких соревнованиях.
— Понятно. Ну что ж, завтра на стадион? Коршунова может в обычное время, а вы?
— Я не знаю, будет ли совпадать теперь мое время с Коршуновой, — сдержанно ответила Волошина — Понимаете, у нас начали готовить новый спектакль…
Она могла и не говорить этого. Карцев все понял, наклонил свою седую, стриженную под низкий бобрик голову и долго молча смотрел на блестящий коричневый паркет.
— Значит, и вас это коснулось, Ольга Борисовна? — спросил он с некоторой грустью и разочарованием. — А я думал, минет вас чаша сия.
— О чем вы говорите?
— Вы знаете, о чем я говорю. Ну что ж, ладно, будем работать врозь. Только наперед скажу вам, дорогая моя Ольга Борисовна, это не поможет…
Он замолчал, глядя на темно–красные, почти черные розы, принесенные Громовым, и в комнате долго стояла тишина.
Эрвин Майер позвонил у железной калитки дома на тихой тенистой Констаниенштрассе точно в назначенный час. Сначала посередине калитки открылся маленький, едва заметный глазок, через который кто–то внимательно оглядел гостя, потом тихо загудел моторчик автоматического замка. Майер толкнул калитку — она открылась совсем легко — и, с любопытством поглядывая по сторонам, вошел во владения господина Шитке.
Снаружи домик ничем не привлекал внимания. На зеленых окраинах Берлина стоят тысячи таких особнячков. Надежно укрытые от посторонних взглядов высокими заборами и деревьями, они могут хранить любую тайну. И тут тоже были густолиственные деревья и надежная ограда, но, перешагнув за порог калитки, Майер тотчас убедился, что эта усадьба совсем не похожа на другие. Все свободное пространство между деревьями и вдоль каменных стен было заставлено клетками–вольерами, в которых сидели самые разнообразные животные. Эрвину Майеру показалось, что он попал в зоологический сад.
От калитки к дому вела выложенная красным кирпичом дорожка, по обе стороны которой' также стояли клетки. В них сидели собаки — самые обыкновенные лохматые дворняги. В других вольерах Майер увидел ленивых, жирных котов. Дальше виднелись рыжие, почти пламенные лисицы, хорек оскалил мелкие зубы и зашипел, целый выводок морских свинок сгрудился в углу клетки, несколько кроликов меланхолически взглянули на проходившего мимо Майера.
Чтобы обслужить и накормить столько животных, надо было иметь большой штат служителей и неограниченное количество продовольствия. Шитке явно получал от кого–то особые задания и, конечно, деньги. Иначе он не смог бы иметь столько материала для своих исследований.
