Шартен поежился под одеялом. «Какой болван этот директор — не смог как следует организовать подбор публики для премьеры», — подумал он, забыв, что вчера сердился из–за этой самой «организации».
Он оглядел комнату. Шарль сидел в кресле, обложившись газетами, и, видимо, с нетерпением ожидал пробуждения отца. В номере пахло пылью, одеколоном и свежей газетной краской.
— Что делается в газетах, отец, ты себе не можешь представить! — сказал Шарль.
— А что там делается? — сердито спросил Шартен, разминая затекшую шею — после выпивки у него всегда болел затылок.
— Знаешь, если в Берлине и есть человек более знаменитый, чем ты, то я его еще не заметил, — торжественно заявил сын.
Шартен фыркнул. Он хорошо представлял себе, что там могло быть написано.
Не поинтересовавшись газетами, он прошел в ванную и долго сопел там, бреясь и умываясь. Звенела бритва, срезая жесткую щетину. Затем налил в ванну ледяной воды, поежился, потом все же выкупался и, почувствовав, что боль в затылке проходит, вышел к сыну.
— Ты заказал завтрак?
— Да, — ответил Шарль.
— Дай–ка сюда газеты.
Сын, весело улыбаясь, подал отцу целую кипу больших и маленьких берлинских газет. Шартен пробегал глазами статью за статьей. Да, его расхваливали на все лады. Может быть, еще никогда в жизни его так не превозносили. Рецензенты доходили даже до того, что сравнивали его с Шекспиром и Шоу. И во всех статьях говорилось и подчеркивалось одно: англо–американская армия — самая сильная армия на свете, и писатель Шартен абсолютно точно и убедительно доказал это в своей пьесе.
— А где газеты восточного сектора?
Шарль удивленно взглянул на отца:
— На что они тебе?
— Пойди купи. Никогда не следует выслушивать только одну сторону.
— Отец, мне кажется, что ты уже достаточно ясно доказал, на чьей ты стороне, и мнение врагов тебе должно быть безразлично.
— Ничего я не доказывал. Иди принеси газеты.
Шарль недоумевающе пожал плечами и молча вышел. В ожидании сына Шартен долго ходил по комнате и часто поглядывал в зеркало на свою толстую красную шею. Наверное, надо последить за своим здоровьем, в последнее время оно немного пошатнулось. В глубине души он прекрасно знал, что здоровье у него замечательное и нисколько не пошатнулось, но в это утро все казалось скверным и неприятным.
Вскоре пришел Шарль.
— Ну? — в голосе Шартена звучало явное нетерпение.
— Что–то ничего не нахожу.
— Не может быть! — Шартен быстро схватил газеты.
Действительно, он не увидел ни одной заметки о своей пьесе, однако наткнулся на материал, смысла которого не мог, конечно, понять Шарль. Это была обыкновенная фактическая справка, в которой шаг за шагом, дата за датой, факт за фактом воспроизводились темпы и пути продвижения советских войск в Европе. Рядом была помещена такая же справка о войсках союзников, начиная с их высадки в Нормандии, включая злополучное наступление в Арденнах, когда весь десант союзников сломя голову бежал от двух запасных гитлеровских танковых дивизий, и до конца войны.
