Он быстро подошел к забору и нажал кнопку — тяжелая железная калитка отворилась и захлопнулась за ним со звоном, очень похожим на звон дверей тюрьмы Шпандау.
Берта еще с минуту стояла неподвижно. Значит, и доктор Шитке на свободе. Чудесно! Теперь ей нечего бояться!
Она попыталась рассмотреть жилище доктора Шитке, но увидела только часть стены и крышу — все остальное было скрыто высоким глухим забором. Кастаниенштрас–се, безлюдная улочка, обсаженная старыми каштанами и платанами, стала казаться ей на редкость симпатичной.
Берта повернула обратно и пошла на Кайзердамм. Она не была здесь больше десяти лет и не знала, цел ли тот дом, где она жила до войны, где умерли ее отец и мать и где она оставила сестру с маленькой Эрикой. Это был самый обыкновенный высокий серый дом, каких в Берлине тысячи. Увидев, что он не разрушен, Берта чуть не заплакала от радости. Может быть, и сестра жива, может быть, сохранилась и ее прежняя комната?
Она быстро взбежала на третий этаж. Вот знакомая площадка — подумать только, тут ничего не изменилось за это долгое время! Позвонила у двери, нажав кнопку, и через секунду увидела перед собой сестру. Да, это, несомненно, она, постаревшая, поблекшая, но все–таки это она, Марта.
Сестра даже подалась назад от неожиданности. Лицо ее выражало страх.
— Не узнала, Марта?! — звонким от возбуждения голосом почти выкрикнула Берта.
— Нет, узнала, входи, пожалуйста, Берта, — запинаясь сказала сестра и только немного погодя, опомнившись, обняла ее и прижала к груди, но все же спросила: — Тебя выпустили, или ты убежала?
— Выпустили, Марта, освободили навсегда! — Берта побежала в свою маленькую комнатку, переступила порог и ахнула от радости: в комнате тоже ничего не изменилось.
Вымывшись и переодевшись в свой старый халат, она вошла в столовую и остановилась на пороге, почувствовав запах хорошего табака. За столом вместе с Мартой сидели белокурая девушка и красивый, уже немолодой мужчина.
— Берта, ведь это наша Эрика, неужели не узнаешь? — заметив недоуменный взгляд сестры, улыбнулась Марта.
Берта всмотрелась в лицо девушки и только сейчас сообразила, что не видела племянницу добрый десяток лет.
— Здравствуй, мое сердечко! — шагнув к девушке, Берта широко открыла объятия. — Ты, оказывается, совсем уже взрослая. А я–то все представляла тебя крошкой!
— Здравствуйте, тетя Берта, — сухо ответила Эрика, не выказав никакого желания обнять свою родственницу.
Берта, несколько уязвленная холодностью Эрики, повернулась к незнакомому мужчине.
