Так вот, оказывается, что Володя Буцефалушка пригнал свой плот, чтобы подарить Юрке, а значит, и мне. Черную смоленую лодку он нашел ночью прибитую волнами к берегу против своего дома. Ее прибило неизвестно откуда. Теперь она стала Володина, и плот ему больше не нужен. Мы погадали, откуда лодка. Скорее всего, оторвалась от лайбы или откуда-нибудь с финского берега. Алька потом рассказывал, что из этой лодки во время шторма кто-то выпал, не мог залезть обратно и утонул, что на носу лодки на смоле, честное слово, видны царапины от ногтей — несчастный хотел вскарабкаться, но сил уже не было. Врет, наверно; правда, так интереснее.
Главное, что у нас с Юркой свой плот и мы можем куда угодно плыть по морю. Это здорово! У взрослых есть шлюпки, они часто катаются, только нас не берут.
На следующее утро мы с Юркой пришли на речку, чтобы поднять на плоту пиратский флаг и накрасить новое название. У пристани мы застали Ваньку Моряка. Ему страшно понравился наш флаг. Юрка дома сам нарисовал чернилами череп и кости. Хорошо получилось. Ванька посоветовал нам приготовить еще один флаг— русский: на белом синий крест. Он запретил переименовывать наш корабль. На флоте это не полагается, можно, если корабль взят в бою, а нам подарили. Юрка согласился: пусть будет по-старому — «Щука».
К нам прибежали Алька с Алешкой. Оказывается, что к четвертой банке прибило судно. Алька кричал, прямо захлебывался, что это, возможно, корабль с сокровищами, потерпевший крушение, и надо немедленно их забрать себе, пока другие пираты не знают, и звал нас вместе в море.
Мы отшвартовались: Юрка и я на «Щуке», остальные — на большом «Буревестнике». Юрка нахально предупредил Ваньку, что не пойдет в кильватере за его тихоходом. Ваньке было страшно обидно, даже не нашелся, что сказать. Потом уж рассказывал девчонкам, что шел под охраной легкого корабля, то есть нашей «Щуки». У легких кораблей, например эсминцев, полагается ход на несколько узлов больше, чем у флагмана, значит, у «Буревестника». Ну и пусть. Они втроем толкались на шестах, и все равно мы с Юркой сильно их обогнали. Перед четвертой банкой пришлось грести: шестов не хватало до дна, потом опять стало мельче.
Корабль недвижно сидел всем бортом на песке банки. Огромный, бревенчатый, низкобортный, вместо парусов решетчатые щиты, окрашенные в белый и черные цвета, и над ними флаги. Мы пришвартовались у большого железного кольца с подветренной стороны. Невысокие волны быстро бежали вдоль корабля и покачивали плот. Борт корабля был смоленый и гладкий. Мы долго ждали «Буревестника» — не хотелось лезть одним. Сокровища — страшно интересно, но кроме них там всякое могло быть. Кто его знает, что, вдруг покойники — мертвые матросы.
