За все годы, что Йенни проучилась в сэвбюхольмской школе, табличка ни разу не светилась.
Идет ли дождь, падает ли снег, трещит ли на дворе мороз. Табличка «Перемена в помещении» — лишь мираж, о котором дети могут только мечтать, но который никогда не станет реальностью.
44
Юха так взбудоражен, что, когда они приходят к нему домой, даже не дает Йенни снять куртку. И ботинки снять она не успевает. Он дергает ее за руку и тащит за собой. И когда она спрашивает, что же случилось, Юха больше не в силах сдерживаться: они купили цветной телевизор!
— Цветной телевизор… — выдыхает Йенни, закатывая глаза. — Прости, что я это тебе говорю, но вы последние в Сэвбюхольме купили цветной телевизор.
— Ты что, думаешь, я не знаю, — отвечает Юха, — но ты не видела, что у него есть, — пульт!
Он прямо-таки смакует это слово.
— Да ну! — говорит Йенни.
— Ну да, — отвечает Юха и тянет Йенни в гостиную, где Бенгт устанавливает телевизор.
Марианна сидит на диване, сунув палец в рот, с комиксами про Дракулу на коленях, и ждет, когда папа закончит, чтобы посмотреть «В половине пятого».
— Осторожно! — нервно кричит Ритва, когда они входят. — Сейчас папа будет проверять пульт! Ни в коем случае не попадите между ним и телевизором! Кто знает, что за волны излучает эта штуковина! Ну, Бенгт, нажимай!
Она усаживается поудобнее на диван. Юха садится рядом. Йенни стоит позади. Ритва так нервничает, что ей вдруг приходит в голову закрыть глаза Марианне.
Вся семья выжидающе смотрит сначала на телевизор, потом на Бенгта, потом снова на телевизор.
Ничего не происходит.
— Ну нажимай, Бенгт! — повторяет Ритва.
— А я что делаю!
Бенгт держит пульт, как стеклянный. Осторожно-осторожно нажимает на кнопочки. Нажимает и нажимает. На лбу выступает испарина. Он поднимает и опускает пульт и нажимает, и нажимает, и нажимает.
И ничего не происходит.
— С телевизором что-то не так, — говорит он наконец со слезами в голосе.
Ритва подходит к телевизору и ударяет по нему. Великолепное изображение без звука.
— Телевизор — высший класс, — бормочет она, — это с тобой что-то не так.
Она вырывает у него пульт.
— Делаю погромче, слышите! — сообщает она.
Ничего не происходит.
— Еще раз делаю погромче!
Ничего не происходит.
— Может, я слишком далеко стою, — не сдается она, — теперь переключаю!
Шаг за шагом она приближается к телевизору, нажимая на кнопки так, что костяшки пальцев белеют. Наконец пульт уже у самого экрана, и она кричит:
— А НУ-КА ПЕРЕКЛЮЧАЙ, SATANA PERKELE
