Новые такты вальса, и начался танец вдвоем. Стремительно, в бурной смене узорных движений совершала свои полеты легкая девичья фигурка в сильных мужских руках. Не раз из глубины зала раздавался множественный испуганный выкрик, тут же сменяемый коротким взрывом аплодисментов: или девушка с разбегу, внезапно оттолкнувшись от пола обеими ногами и перевернувшись в воздухе на спину, летела со значительного расстояния на руки партнеру — вот-вот упадет, разобьется! — но он, конечно, ловил ее, ловил вовремя и точно, и распростертое в полете тело было прекрасным в своих линиях, чарующим в своей летучести, или случалось, что точеная фигурка, едва касаясь пола, вдруг обращалась в вертящийся волчок, — руки партнера у талии все ускоряли, все удлиняли это кружение, и платье с пышными оборками то вздувалось, открывая ноги до трусиков и бедер, то плотно облекало бесчисленными запутавшимися складками все тело в его мелькающем вращении. Миг — сильные руки вырывали пушинку из ею самой созданного вихря, возносили на воздух, и тут снова следовал из зала испуганный и облегченный выкрик — молодой господин в синем фраке раскидывал обе руки в сторону, а юная девушка в соломенной шляпке непостижимым образом застывала без всякой видимой опоры в горизонтальной плоскости, колдовски повисала в картинной, полной изящества позе.
Шумановский вальс близился к концу — иронический, озорной, лукавый в своих модуляциях.
И, следуя его мелодическому узору, балетная пара завершала игру: он хотел увести ее с собой — она противилась; он пробовал силой подчинить ее себе, унести — она бурно протестовала, боролась. Тогда с кажущейся неловкостью он обхватил ее поперек, она косо повисла лицом вниз, она тянулась лицом и руками вперед, дальше, дальше, туда, где скамейка… Да чего же она хочет? А-а-а-а!.. Вот она с воздуха деловито, с хозяйственной озабоченностью собирает со скамейки и вокруг нее все свое имущество — корзиночку, моток, спицы, зонтик, заодно уже подхватывает и чужой сачок с голубой сеткой, после чего лихо взлетает к партнеру на плечо и, преудобно сидя там, вертя над головой ослепительно алым зонтиком, прощально машет зрителям свободной рукой, меж тем как партнер бегом уносит ее через всю сцену за дверь артистической…
Много раз Наташа с Румянцевым возвращались на сцену из-за кулис на вызовы. Саша за руку выводил девушку, резким движением посылал ее вперед, а сам оставался у дверцы кулис — спокойный, недвижный, почтительно склонив голову. А Наташа кланялась и приседала. На носках быстрыми, семенящими движениями перебегала по сцене влево-вправо и опять низко приседала, глубоко кланялась.
